— Слушай, вот мы счас так дерибаним, а ведь это же серьезная находка по идее. Историческая. Откуда они тут, как думаешь?
— Грузите апельсины бочками. И не заморачивайтесь, мон шер.
Заметив требовательный взгляд друга и суровую складку, прочертившую его нахмуренный лоб, историк сменил тон и уже серьезно ответил напарнику.
— Здесь и керенки, и сибирки есть. Но их мы брать не будем — мусор, одним словом, в плане продажи — ни о чём. Очевидно, закладку сделали году в 1919, когда Омск взяли большевики в ходе осенне-зимнего наступления. Тупо не успели вывезти, а сдавать врагу не захотели. А мерзлый грунт фиг отковыряешь… Вот и вся любовь. Золото ушло с эшелоном, а банкноты скинули сюда — в тайный подземный ход, что успели. Бардак тогда царил невероятный. Так что не удивительно, что про них забыли. Или погибли те, кто знал, в круговерти войны или в том же Ледяном походе.
— Дело ясное, что дело темное.
— Да, за этими бумажками большая трагедия целой страны. Может, лет эдак через сто и про наше время так скажут… Ладно, нафиг лирику. Не время разбираться и вникать в детали. Выкидывай из своего рюкзака все железяки, и давай его сюда, мой скоро заполнится.
Первый ящик мгновенно опустел, и они принялись за второй. Потом стали снимать третий.
Тёма потянулся помочь другу, но не успел. Неловкое движение. Шорох падающего штабеля вывел его из оцепенения.
— Славка, что у меня на ноге? — Прошипел он, когда подставив плечо под падающие ящики, почувствовал, как что-то больно, до искр из глаз, ударило по правой стопе.
— Спокойно. Не шевелись. Это граната. — Стараясь быть спокойным, почему-то тоже шёпотом отозвался напарник, мгновенно растерявший все недавнее веселье и задор.
Артём опустил глаза. И увидел в свете фонаря возле своих ног чугунное рубчатое яйцо гранаты. Чека, к счастью, осталась на месте. Холодный пот прошиб его. Ситуёвина — хуже некуда. Ящики — тяжеленные, явно с боевым железом. Он понимал, что на решение считанные секунды. Потом — как распорядится Судьба…
— Забирай рюкзак, инструменты и выходи отсюда. — Слова звучали, как боевой приказ, не допуская и тени возражений. — Как освободишь проход, крикнешь. Я постараюсь нырнуть в лаз рыбкой, а ты на той стороне хватаешь меня за руки и быстро тянешь. Понял?
— Тёмыч, всё сделаю, не сомневайся… — Друг моментально уловил, что сейчас не до обсуждений и без проволочек выполнил приказ. — Я сейчас… Пулей…
Последнее, что Славка еще успел — выбросил через узкий проход оба рюкзака, полные добычи. Бросал сразу с двух рук. А с учетом веса каждого, плотно набитого резаной бумагой, это был поступок, достойный если не Голиафа или Геракла, то Терминатора-Шварца — точно.