— Сестренка, — закатил глаза Казуя. — Я не думаю, что эта недалекая, как ты изящно выразилась, швабра будет делать такие непотребства. Хотя бы потому, что в прошлый раз для нее это закончилось достаточно плохо. Надеюсь, память у нее при себе.
— Ваша осведомленность оскорбляет реальность, — снисходительно пояснила онрё. — Мы наблюдали за тобой, шинигами. Вот тебе простейшая ветка. Ичика-тян раздевается и на месте умирает от смущения.
Эту мысль объяснять не требовалось. Замерзший на месте враг — мертвый враг.
— Во втором варианте все твои друзья замерзают до смерти.
— Ц-ц-ц-ц, — судя по всему, замечание попало в точку. — А как тебе третий вариант, в котором я прибью тебя раньше?
Что-то было не так. Мы что, в каком-то плохом комиксе жанра сенен, чтобы появившийся враг невозбранно болтал языком? Нет, возразил я себе, в хорошем комиксе такие сцены служат для раскрытия персонажей. Или…
Или для отвлечения внимания.
Я завертел головой по сторонам, замечая разлетевшиеся по воздуху бумажки печатей.
— Поздно, — улыбнулась онрё и картинно щелкнула пальцами.
Наши друзья и свита аякаси исчезли в едва ощутимых барьерах-карманах.
* * *
— Что читаешь?
— Достоевский, Prestuplenie i Nakazanie, японское издание.
— А про что там? Ну-ка…
— Эй…. — поморщился книжный инугами, когда любопытный нос уткнулся в раскрытую книгу.
— Тварь я дрожащая или право имею? — девичий голос прочитал предложение вслух.
Тут до Изаму наконец дошло, что запах и голос не были похожи ни на кого из его знакомых. И вообще в округе прибавилось нежданных гостей. Опять зачитался.
Он пристально смотрел на очень-очень-очень длинную шею. Плечи, из которых она должна была расти, терялись где-то далеко в сумерках. Рокуро-куби. Йокай, которого так легко спутать с человеком — до тех пор пока он не вытянет резко свою шею, ради собственного развлечения пугая случайного прохожего. А эта рокуро-куби еще и женского пола.
«А впрочем, что я теряю?»
Изаму в последнее время стал фаталистом.
— Я слышал, девушкам нравятся плохие парни, — он сделал «привлекательное выражение лица настоящего альфа-самца». — Ихний, тута, ложить — как тебе?
— Э… что? — растерялась гостья.
Инугами обрадовался и решил эксплуатировать тему дальше.
— А ты прямо как беляш с вокзала — горячая, сочная и опасная.
Кажется, подкат был так себе. В ответ в инугами плюнули ядом. Изаму рефлекторно прикрылся рукой с книгой, оборачиваясь в истинную форму. Шерсть на преобразившейся лапе нехорошо зашипела и начала сползать клочьями. Хорошо, что попало не на книгу.
— Твои родители случайно не алхимики?