– Знаешь, Оленька, ведь разве только в этом дело? – Анна Сергеевна смотрела прямо в глаза подруге, словно бы с жалостью.
– Ты про что? – оторопела Ольга.
– Ну, про всё, понимаешь, не знаю, как сказать. Про жизнь. Не про то, что ты и я, и что-то там ещё, работа, например. А про жизнь вообще. Есть, Оленька, что-то большее, чем всё вот это…
– Ты это к чему вообще? – Ольга непонимающе замотала головой.
– Как тебе объяснить. Ведь я ж не только живу, чтоб мне хорошо было. Нет, конечно, это важно, чтобы мне было хорошо, комфортно, удобно… Но ведь, когда достигаешь этого порога в жизни, ты как-то начинаешь думать, что вокруг тебя другие люди есть. Понимаешь?
– Вообще не понимаю. Ань, ты чего?
– Ну, вот уйду я от него. И мне будет хорошо. Так? Ну, трудно поначалу, а потом привыкну. И будет хорошо. Так?
– Ну-у, так,..– неуверенно протянула Ольга.
– А с ним что?
– С кем?!
– С Серёжей?
– Да какое тебе-то дело, что с ним будет? Сопьётся да помрёт в канаве или другую себе бабу найдёт, тебе-то какое дело? Ты жива останешься!
– Да как же, какое мне дело?! Самое прямое. Я выживу, хоть тяжело, хоть как. А он? Он же пропадёт без меня. Понимаешь, ведь ему ещё тяжелее меня от того, что он меня бьёт. Ты бы знала, как сильно он мучается!
– Ну и как? Сильно мучается? Руки в синяках?
– Он это скрывает, посмотришь на него, словно бы и не жалеет ни о чём. Но я-то знаю!
– Что ты знаешь? Ему тебя побить, как телепрограмму переключить. С чего ты взяла, что он мучается?!
– О! Я это точно знаю! Знаю и всё! Это не объяснишь. И, знаешь, я прощаю его. За эти муки адские, которые он испытывает. Ведь он не виноват, он болен, Оля! Он болен, он не может ничего с этим поделать! В минуты гнева он теряет себя. Он не владеет собой, – строчила Анна Сергеевна скороговоркой. Слова выпрыгивали из неё, она еле успевала за ними…
Но где? где Оленьке было понять, как нужна Анна Сергеевна этому несчастному. Да-да! Этому несчастному, как и она сама, человеку. Как объяснить подруге, что такое чувство вины и как нужно прощение таким как она, как и сам муж её. Разве могла бы она это понять?!
Анна Сергеевна точно знала, кАк тяжело быть не таким, как все. Знала и помнила своё предательство, своё детское мерзкое предательство. Чувство вины было с нею всю жизнь, бок о боком, всегда рядом, оно было её советчиком, подругой, судом и прощением. У Серёжи, её мужа, была такая же ситуация. Только чувство вины у него появилось недавно, только несколько лет назад, когда он впервые ударил жену. И ведь он был в этом не виноват (Анна Сергеевна отчётливо это понимала). Виной всему была она. И только она! Именно она принесла в дом подлое чувство, ему досталась порченая модель человека, разве легко ему было жить с такой гадкой, как она?