Один дом, три дома, чёртова дюжина домов, а это чертово солнце пекло и пекло все сильней. Баа как-то обмолвилась про солнечный удар. Чтож, Лидия ударит в ответ. Она улыбнулась.
Бени обучил Рима основам и они мастерили очередной заказ для П’Элина. Огромный резной стол со внутренней отделкой ветвями дуба под стеклом и шесть десятков стульев. Половина стульев была сделана, стол – нет. Даже в зачатке он не был готов. Хотя времени еще оставалось навалом, так что с ним можно было повременить. И они повторяли процесс шлифовки. Рим наблюдал за этим на протяжении двух последних дней и сейчас ему следовало закрепить теорию на практике. Бени стоял рядом и корректировал его движения.
Лидия вяло приоткрыла входную дверь и поздоровалась с мальчиками в тусклой мастерской.
– Хэээй – в голосе слышалась усталость, – ребят, а где Гриша с Мимом?
Бени расслабился при виде своей девушки и подошел приобнять.
– Что с тобой, Ли?
– Со мной? Язвы, циррозы, гастриты и парочка колитов.
– Чего?
– Да так, неважно. Как у вас?
– Неплохо. Рим вот учиться.. – Бени убрал со стула молоток и опилки. – Присядь. Тебе может чая крепкого заварить?
– Нет, нет, я сюда повидаться, да припарки сменить.
– А? Ну ладно.
– Эй ты не обижаешься? Я просто сильно устала. Честно.
Рим заметил что Лидия пришла и знал что сегодня надо менять те жгучие бумажки на теле, но решил сохранить настрой работы. Больно он хорошо сегодня губкой работает.
– Не, ты чего? – Бени прижал её голову к себе и поцеловал макушку. – Рим! Хватит там стругать.
– Мне кажется все уже зажило. – Сказал Рим.. – Думаешь надо?
– Когда кажеться – мыться надо! – Без особого энтузиазма сказала Лидия – Ещё день и они вонять начнут, поэтому надо заметить. Это последний раз, честно.
Бени поставил низенький табурет возле Лидии, Рим сел спиной к ней и снял рубашку. Девушка начала медленно снимать тряпичные листы. Они и вправду начинали понемногу пованивать тухлой рыбой, и до того момента Бени даже и не замечал этого. Завтра бы наверно от этого запаха было невозможно избавиться. Три больших красных отметины появились на большей части всей левой лопатке, пояснице и на правом плече. Самый большой урон по телу был нанесен именно в этих местах. Шрамы на теле яко лучше чем кровоточащие и гноящиеся раны, хоть и на всю жизнь. Новая кожа будто налезала на обгоревшую, а после гнила с ней же, и так слой за слоем. Теперь по этой лопатке можно было создать карту какого-нибудь дальнего континента, со всеми реками и ручейками, горами и холмами, а также перешейком соединяющих другие шрамированные государства.