Ночь и сон отличное сочетание для десятилетнего мальчика с подбитым носом. Закрой глаза и унесись со мной туда где нет проблем. Туда где ты был счастлив. Только там ты будешь спокоен. Великолепные и захватывающие красоты одной из недавно прочитанных книг рождают в абстракции ночного сознания дивно-чудные сны. Рики видит корабли что бороздят пустоты, монстров что своими щупальцами дробят палубы и захватывают прекрасно юных дев. “Горы безумия” становятся холмами в его снах, а море обретает холодные, замерзшие виды. Он большой и страшный древний бог и все в этом мире – его. Ему подчиняются, и его боятся. Столетия “той” реальности, лишь два часа в настоящейю. А еще через два, на его неприступную цитадель нападают “храбрые герои” и те непробиваемые стены рушаться под их гнетом. Как странно, ведь сер Ланселот из другой книги… Он делается маленьким и беззащитным. Сейчас он стал собой и на его груди стоит стальной ботинок Героя. Он пытался вдохнуть, но ничего не получается. Сознание вылезает из своей норы и в полную силу кричит “Проснись!”
Открывая глаза Рики видит своего брата восседающего на нем с ножом в руках.
Страх сковывает тело, а глаза брата двигаются под закрытыми веками. Он что-то пытаются сказать. Губы шевелятся, но звука нет.
– Ники… – с дрожью в голосе говорит Рики. – Слезь, пожалуйста.
Он его не слышит.
– Пожалуйста, мне тяжело. Проснись, Ники, прошу…
Нож подтягивается ближе к горлу. Левая рука на рукояти, правая на тыльнике. Рики уже видит мрачную картину как брат ложиться на нож всем своим телом и протыкает. Горло ничто иное как пушинка для острия папиного ножа. Того ножа которым он свежевал дичь в годы А’Элина. А теперь дичь его сын, и охотник тоже. Нужно лишь мгновения для красной кляксы на белой простыне. Мгновение для того чтобы нож вспомнил привычный вкус.
– Ники… – слёзы текут по лицу, он не хочет умирать от рук брата. – Ники… прошу, проснись.
Кончик лезвия втыкается в кожу и тоненькая струйка покатилась на подушку.
– НИКИ! – Он наконец смог крикнуть и совершить свою единственную, быть может, спасительную попытку, откинув брата руками с кровати.
Ники головой ударился о комод. Хрупкая ваза упала с края и разбилась. Хорошо что в углу она разбилась, брат мог пострадать. Ники кажется начинал просыпаться. Он должен был проснутся. Нож выпал из рук и откатился в центр. Кровавая метка на кончике, в ночной темноте казалась лишь спекшимся вареньем.
Рики схватил куртку и бросился на улицу напроч забыв надеть ботинки.
Неведомый перст фатума указал на деревню Роджер и начал выжимать из него соки. Каждый старик, каждый взрослый и каждый ребёнок ощутил на себе давление извне. Здесь люди успели привыкнуть к размеренной жизни, им требовалось к ней привыкнуть. А’Элин оставляет незаживающие шрамы на душе, и они старались отгонять пагубные мысли, пытались объяснять всё рациональностью.