— Братец, ты вернулся! — бросилась Лилиас обнимать Дункана. — Надеюсь, ты не один?!
— Нет. Я привез Зафара из Аль-Джана! Он уже в покоях Маргарет, толкует с Иэгэном о травах и снадобьях, которые ему понадобятся для больной.
— Как хорошо! Тогда я отнесу малышку к кормилице! Твоя правда, час уже поздний, тем более для Мейси! — соглашаясь с Дунканом, Лилиас аккуратно взяла девчушку из рук невестки. — Спокойной ночи, братец! Спокойной ночи… Джессика!
Лилиас выплыла с малюткой Мейси из комнат Джессики, оставив супругов совершенно одних.
И Джесс удивилась перемене Дункана — ещё секунду назад он был так ласков с Лилиас и дочерью, а теперь холодность сквозила в его словах:
— Простите, что не сдержал слова и навязываю вам своё присутствие! Но я не с пустыми руками к вам!
И Дункан протянул супруге свернутое в свиток послание.
— Увидев на нём печать с гербом Локсли, я вскрыл письмо — не думал, что оно будет адресовано вам… — в голосе Дункана послышались нотки досады и… ревности. Джессика поняла, что письмо супругом было прочитано, если не до конца, то ровно столько, сколько было достаточно, чтобы сделать определённые недвусмысленные выводы.
Джессика не стала заранее оправдываться, ведь она не знает, что Локсли пишет ей. Она спокойно, с невозмутимым видом взяла послание и поднесла его ближе к горящей свече. Боковым зрением Джесс увидела, что Дункан бесшумно намеривается покинуть её покои.
— Прошу вас останьтесь, Дункан! Я хотела вас видеть… — выражая свою просьбу, Джесс хотела было прервать своё чтение.
— Читайте! Я подожду… — ответил супруг. Он ждал этих слов, сам не знал, почему, но он надеялся, что услышит их. Он хотел видеть её реакцию на послание друга, начавшего своё письмо со слов «Незабвенная леди Равенна! Простите меня, не могу называть Вас Вашим истинным именем, в голове не укладывается, что Вы не Вы! Я в такой дали от Вас, от Шотландии…». Из тактичности Дункан не стал читать далее. Воображение, разбуженное ревностью, рисовало многое… НЕУЖЕЛИ ОН ОШИБСЯ В ЧУВСТВАХ ДЖЕССИКИ К СЕБЕ?! Что произошло между Локсли и его супругой, пока его не было в родных землях?
Эти каверзные мысли не давали ему покоя!
Дункан встал у камина в пол-оборота, чтобы видеть лицо читающей супруги. Руки его покоились на рукояти меча, ножны упирались в каменный пол под ногами. Он не успел с дороги обезоружиться. Дункан ловил взглядом каждое движение Джессики при чтении: подползающую к верху удивлённую бровь, безмолвное шевеление губ, несмелый взгляд в его сторону…
Джессика дивилась посланию Морая, столько обожания кроелось между строк к её особе в нём! Столько теплоты и сочувствия к её положению арестантки! В его словах, аккуратно нацарапанных пером, не было откровенных признаний в чувствах, но любой, кто пробежался бы глазами по строкам безошибочно бы узнал о его любовных муках и муках совести.