— Мой друг, ты так вкушаешь пищу, что невольно пришла мысль: Не в последний ли раз в своей жизни?
Шутка Морая не смутила монаха:
— Мне было сегодня ночью виденье! Сожженные до тла поля с некогда золотым зерном, изрезанные стада откормленных тонкорунных овец, измученный голодом шотландский народ… Я принял решение какое-то время поститься и дать совет леди Маргарет поберечь съестные припасы этой зимой. Поэтому вас сегодня позволил позабавить за завтраком, — полушутя произнес последнюю фразу черноризец.
Все замолчали. Обитатели Крейгмиллара знали, что Иэгэн ничего попросту не говорил. И если его виденье было горестным и устрашающим, знать, беды не миновать всем. Только какой? Не всегда такие виденья можно было истолковать дословно. Это настораживало.
Джессике не терпелось узнать о состоянии Бренны. Но, вспомнив реакцию вдовы на присутствие душевно израненной Бренны в замке, благоразумно сдержалась. Она попробует переговорить с Маргарет наедине после завтрака, объяснит ей частично состояние Бренны, попросит милости к девушке и хоть небольшого участия в ее судьбе.
Джессика так и поступила. Улучила момент, когда все стали расходиться по своим делам. Иэгэн намеревался отоспаться после ночных молитв и «обжорства» уже за столом. Об этом не трудно было догадаться по его сонливому и умиротворенному лицу, размякшей позе. Лилиас несколькими минутами раннее проговорилась, что спешит написать письмо брату Дункану, видно было, что это был не просто сестринский долг, а особое искреннее желание. Она собиралась передать его, как чаще всего делали, через шерифа Суонстонского, который обещал леди Равенне (она узнала это из разговора за завтраком) в скором времени отдать визит в Крейгмиллар. Локсли объявил всем, что намерен, показать окрестности леди Равенне, не утруждая в этом хлопотливую и сверххозяйственную Маргарет. Маргарет лишь одарила Локсли благодарственной улыбкой. Что в очередной раз подтвердило в сознание гостьи, что к Джесс вдова испытывает неисправимую неприязнь, и это будет, наверное, мягко сказано.
— Леди Маргарет! — окликнула Джессика вдову, когда Локсли последним скрылся, чтобы отдать распоряжение седлать лошадей к запланированной прогулке.
Вдова настороженно приостановилась и силилась повернуться к ненавистной собеседнице с более мягким выражением лица. В ее взгляде проглядывался немой вопрос: «Что еще?»
— Я хотела попросить у вас прощение за причиненное беспокойство этой ночью, — трудно было начать, когда тебя сверлят недобрым взглядом.
— Это все? — грубо попыталась закончить разговор Маргарет Маккоул.