— Не по своей воле видишь меня такой! Слово дала — вот и держу!
— Позволь узнать, что за слово! Признаться, разожгла ты во мне любопытство!
— Если бы не знала, что в последний раз с тобой говорю, не выведал бы ничего! А так слушай, коль занятно! От меня не убудет! — пока говорила она это, проворно котелок перед Маккоулом поставила, ложку ему бесцеремонно всучила и чуть поодаль присела на какую-то колоду деревянную. Юбку расправила, словно благородных кровей была, и давай пояснять:
— Одна я дочь у отца своего! Сыновей много! А дочь одна! Души отец во мне не чает! Вот и пользуюсь этим! Матери давно нет… Да ты ешь, не медли! Когда еще горячего да вкусного поешь?! …второй раз отец не стал жениться… Лицом я, говорят, ничего вышла! Нравом — не позавидуешь! Однако, не мешает это из нашей местной деревушке и из тех, что подальше, претендентам на мою руку и сердце за мной толпами ходить! Только из них никто не запал мне в душу… Отец мой падок на деньги. Много за меня предлагали ему… — тут ее передернуло. — Я согласия не даю. В последний раз трудно мне было отстоять свою волю. В бешенстве состригла я свои волосы и зареклась, не одевать больше женского платья… — она ненадолго замолкла, словно решаясь, говорить дальше или нет, и всё же продолжила: — Недавно вернулся из странствий в нашу деревню Джон — старший брат моей подруги детских лет. Нет и ее уже несколько лет… — вздохнула рассказчица. — Не любил и не любит отец их семейство. За что — не говорит. Все то время, что не было Джона в нашем крае, снился он мне в роли моего суженого. Свыклась я с этой мыслью, понимаешь? — вдруг спросила она Дункана, глядя на него так, будто это он старший брат подруги. Маккоулу как-то неловко стало, он как раз доел свое варево и отставил котелок в сторону, гремя цепями. Поблагодарить в этот момент не решился, может, спугнет девушку, и не станет она дальше делиться своей историей.
— А когда увидела тебя… перестал мне Джон грезится! — рассказчица отвела глаза, не желая видеть реакцию удивления пленника. — Только ты корабль-призрак в моем море — появился, исчезнешь и думай — а не померещился ли он мне? … а Джон… его я знаю давно, всегда он ко мне добр был, шутя, обещал, как вырасту, стану ему спутницей… Сейчас в серьез предлагает судьбу с ним разделить… А слово дала я ОТЦУ сегодня: если позволит с тобой проститься наедине, то снова платье надену и замуж выйду уже на следующей неделе, только за того, за кого сама пожелаю, — сказала это и замолчала. — Знаю, Джон с золотыми вернулся. Отец уступит.