– А если они попросят прощения и предложат тебе остаться? – тихо спросил он, поглаживая мои волосы.
– Вряд ли я доверюсь им, – отозвалась я едва слышно. – Я бы не хотела снова быть проданной.
Ракх вздохнул, и мы долго сидели, глядя на пламя. За пределами рыжеватого мерцания меня ждала лишь пустота, но здесь, в комнатке недорогой гостиницы, существовал он – человек, за которого можно прочно ухватиться и не упасть в бездну.
– Я поеду, – наконец решилась я. – Хочу увидеть сестру, с которой мы были очень близки. Хочу убедиться, что у неё всё хорошо.
Мужчина кивнул.
– Тогда нам нет смысла проезжать через Магру. Разве что если ты хочешь заранее знать, все ли остались живы…
– Но призраки наверняка опасны!
– В общем, да, особенно учитывая, что они попробуют захватить меня. Ты знаешь, что у людей за чертой не всегда хватает сил на новое воплощение или свободные путешествия средь чувств и энергий. И многие из таких душ были бы рады отыскать подходящий сосуд, чтобы использовать его для перемещения через потусторонние параллели. Тёмные маги как нельзя кстати подходят для подобных дел.
– То есть они могут проникнуть внутрь без твоего ведома?
– Они будут настойчиво пытаться, грызть мои защитные оболочки, а это серьёзное испытание даже для опытного колдуна.
– Значит, рисковать мы не будем, – нахмурилась я, представляя, как его окружили и терзают множественные страдающие души. – И всё же изначально ты хотел туда поехать…
– Я ведь обещал помочь тебе, и всё рассчитал. Я бы справился с трудностями, просто наш путь оказался короче. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах, Роза, но сейчас, пожалуйста, поешь. Две ложки супа – это не дело.
– Если ты тоже поужинаешь, я готова и курицу с капустой попробовать.
Мы сели рядом, и долго и сосредоточенно жевали. А когда дело дошло до холодного, но всё ещё вкусного пирога, я некстати вспомнила, как таскала у мамы из-под носа сахарные плюшки.
Снова раскисать на глазах у Ракха было стыдно. Я через силу улыбнулась ему, аккуратно сложила тарелки, и пошла умываться к большому тазу. Плакать, как назло, хотелось горше прежнего. Ну почему воспоминания одолевают, когда они совсем некстати? Рассердившись, я сразу после умывания села чесать волосы – резко, грубо, поспешно. У меня было такое чувство, что внутри закипело что-то большое и неуправляемое, как вулкан. Я не желала вспоминать всё доброе, что было в прошлом! Любовь и понимание, которые царили в нашей семье прежде, теперь казались надуманными, и только мысли о сестре не давали сойти с ума. Знала ли она, что случилось со мной? И что всем сказали родители? А если это меня считали предательницей? Я ведь даже толком ни с кем не попрощалась!