Я рассмеялась сквозь слёзы и поплелась по улице прочь от сияющих окон. Хорошо хоть, плетьми не погнали. Тоже доброта, хотя я бы предпочла не смех слышать, а ругательства. Грубость и гнев всегда придавали мне сил, подстёгивали бороться дальше. Но у каждого человека есть свой предел, и я знала, что нахожусь на грани. Ещё чуть – и конец… Где же лучше умереть – на этой широкой красивой улице в окружении высоченных жёлтых тополей, или в закоулке, у каменной стены какого-нибудь магазина?
Я уверила себя, что выдержу очередную холодную и голодную ночь под мостом, но, миновав кованые изгороди шикарных усадеб и свернув на улицу поуже, чуть не столкнулась с каким-то господином в чёрном плаще. В сумраке я не то что его лица различить не могла, даже глаз не видела.
– Работаешь? – спросил мужчина.
Я нащупала рукоять кинжала. За убийство здесь вешали, но быть изнасилованной было страшнее.
– Я не продаюсь!
– А… – протянул он, разглядывая меня. – Ну, смотри. Гиблая ночка для бродяжек, так бы хоть уснула в тёплой постели.
Я поджала губы. Дрожь выдавала меня, но продаться первому встречному за тепло мне не позволяла вновь проснувшаяся гордость. Интересно, надолго меня хватит? Неужели рискну промёрзнуть, простудиться и умереть от жара?
– Я не продаюсь.
Повторила и пошла прочь, а, точнее, поплелась, и мужчина пошёл следом.
– Что вам нужно?! – не выдержала я, когда он нагнал меня у одинокого столба с потухшим камнем.
– Мой дом в той стороне, – отозвался незнакомец, и я почувствовала, что у него слегка заплетается язык. Ну точно, пьян. – Может, ты массаж умеешь делать?
– Что?..
– Ступней, – ухмыльнулся он. – Я оплачу. За каждый обласканный пальчик по монете, честное слово! Ик.
Я смотрела на мужчину, понимая, что сейчас либо расплачусь, либо рассмеюсь.
– Чего тебе не понятно, пигалица? Массаж. Ступней.
Он поднял левую ногу и так лихо взмахнул ей, что шлёпнулся прямо на спину. И, не знаю, почему, но я ринулась поднимать его, хотя сама едва держалась на ногах.
– Эх, крошка, зря ты нос воротишь, – улыбнулся незнакомец. Теперь я могла различить очертания его губ, и поняла, что зубы у мужчины белые и все до одного на своих местах. Почему-то для меня было важно, чтобы у человека была светлая улыбка. – Я не стану приставать.
– Вы правда заплатите? – прошептала я.
– Слово волшебника.
– Вы маг? – удивилась я, тщетно пытаясь вытащить его из лужи.
– Угу. Так что, пойдёшь?
Не знаю, как у меня хватило решимости согласиться, тем более что он вполне мог соврать. Я едва не сломалась под тяжестью его руки, но изо всех сил продолжала изображать уверенность. Как это ни удивительно, странный колдун действительно жил в скромном по размерам, но с большим садом, доме. Кроме нас там как будто никого не было – ни слуг, ни привратника, ни даже конюха, хотя лошадиное фырканье доносилось.