– Я хочу тебя съесть, Ракх. Нет, поцеловать. Вот так. – И повалила его на спину, касаясь губами сильной мужской шеи. – А ещё здесь, и здесь, и ниже…
Ракх, казалось, лишился дара речи от моей смелости. Он приглушённо застонал, когда я добралась до его бёдер и того, что было меж ними. Никакого смущения или страха, стыда или робости. Мне было хорошо, и я чувствовала, что Ракх блаженствует. Его пальцы зарылись в мои волосы, с силой сжали голову…
– Ещё, Роза, – выговорил он. – Ещё, малышка.
Но уже через минуту я сидела на нём верхом, и была настойчивой как никогда прежде. Он лишь немного помогал мне руками, и кровать под нами ходила ходуном. Хорошо хоть, не стучала…
– Вот мы и выехали пораньше, – проворчал мужчина, когда я лежала у него на груди, тяжело дыша после чудесного длинного всполоха. – Надо было мне наколдовать рыжие волосы и карие глаза – сошёл бы, как и Аник, за брата.
– Нет уж, – прошептала я. – Не хочу. Ты мне нужен женихом, а, ещё лучше, мужем.
– В следующем поселении сделаем вид, что мы супруги, – удивительно легко согласился Ракх. – Но давай всё-таки подниматься.
Через полчаса мы уже завтракали внизу, а ещё через полчаса выехали. Синяки мои благодаря зельям Ракха зажили, но я знала, что к вечеру появятся новые. И всё-таки радовалась, что снова села в седло, тем более что спустя время мы пустили лошадей лёгким галопом. Ракх всё время за мной наблюдал, то и дело спрашивая, как я себя чувствую. Я говорила, что отлично, ведь это было правдой. Не знаю уж, что помогло – уверенность в себе, поддержка Ракха или его зелья. Наверное, всё-таки больше прочего – предпоследнее. Я радовалась и тому, как быстро Кутерьма привыкла к верховой езде. Лисичка как будто совершенно не боялась тряски, и Сахар относился к ней благосклонно – ни разу не пнул копытом и не цапнул. А вот Жало Кутя опасалась, впрочем, строгий зверь и сам никем не интересовался. Для него самым главным было угодить хозяину, и слушался он мага беспрекословно. Я перехватила внимательный и глубокий взгляд Ракха, и снова подумала о Кутерьме. Хорошо, что она ночевала у Аника – представить, что мы занимаемся любовью при лисице, было невозможно.
Чем дальше от столицы, тем меньше было снега – жар магии согревал землю, отсрочивая приход зимы. Деревья здесь были всех возможных оттенков: бурые, остро-красные, зеленовато-жёлтые, бархатно-фиолетовые и даже ярко-розовые, как закат. Мне до зуда в ладонях хотелось набрать всех этих чудесных листьев – игольчатых, зубчатых, ребристых, круглых и звёздчатых – в букет, добавив туда ягоды черноплодной рябины, боярышника, шиповника и барбариса. И, если бы где-то неподалёку у нас был бревенчатый дом с высокими балконами, я бы непременно сделала на верхнем этаже светлую залу, где мы бы могли, сидя за столом, есть пироги и любоваться яркими букетами осени.