Под оскорбления и призывы убить, как можно медленнее, я чувствовала, как страх цепкими пальцами цепляется за мою душу и рвет ее на части. Невозможно оставаться равнодушным к такому.
Но я все же взяла себя в руки и гордо взошла на вершину пристройки, что вела к постаменту. Будто истинная ведьма, которая знает, что огонь ее не тронет.
Сейчас, как никогда, готова была принять судьбу, последствия своих решений. Или смерть, или желание.
Рыцари принялись привязываться меня к столбу. На лице одного из них, кажется, даже видела удивление, потому как не пыталась вырваться, не хотела кричать. Лишь смотрела поверх толпы на стены замка, а за замком на восходящее солнце. И только нервное дыхание выдавало мое волнение.
— Эта девушка обвиняется в связях с магией, — объявил Инквизитор, когда рыцари закончили меня привязывать. — Именно из-за нее случился прорыв эпидемии, погиб всеми любимый король…
Мои мысли унеслись далеко-далеко. Речь Антония не казалась важной, ведь тот лгал. Хотя в чем-то и был прав.
Все действительно случилось по моей вине и только моей.
Всего одно желание и вот я изгнанница, убийца, оборванка, преступница, причина смертей огромного количества людей, пораженных болезнью. Стала причиной мучений Акселя. Не знаю, жив ли он или уже успел познать покой смерти.
Берегись, раскрывая мне душу, ведь я оказалась проклята демоном.
— … хочешь сказать последнее слово? — адресовался мне вопрос.
На некоторое время толпа затихла, желая услышать интересное, что можно будет потом обсуждать, выпивая с друзьями или родными.
— Я хочу загадать третье желание, — едва слышно произнесла я, но слова утонули в гуле голосов.
Неважно. Главное — должен услышать только один.
— Принести огонь! — скомандовал Инквизитор.
Я глянула на Антония, надеясь увидеть на его лице жестокую маску, которая наслаждается зрелищем. Заметить торжество и высокомерие, которое бы напомнило, что тот предлагал иной выход. Но мужчина выглядел невозмутимым, и только взгляд выдавал его истинное желание — отдать приказ унести огонь, освободить меня, сделать своей вопреки моего желания. Сейчас Антоний напоминал человека, который едва сдерживает свои порывы, буквально сжимая пальцами черный камзол на груди.
Но теперь уже было поздно, и Инквизитор жалел, что поддался злости несколько минут назад и отдал приказ на казнь.
Наши взгляды пересеклись и он… отвернулся, не желая видеть мою смерть.
Я повернулась к мужчине, который пронес через толпу огонь и на мгновение застыл перед постаментом. Он колебался всего секунду, будто не мог поверить, что такую милую хрупкую девушку можно обидеть.