– Вообще-то, это говорит о том, что у нашего преступника есть доступ к записям или камерам. Так или иначе, но он осознанно показал единственного подозреваемого, а при Захаровой репутации не каждый полицейский будет думать об исчерпывающих доказательствах. Что-то я все сильнее сомневаюсь, что все это устроило маратовское быдло… Но все-таки хорошо, что она жива! И, вполне возможно, о чем-то полиции рассказала – потому-то они ищут уже настоящего нападавшего, а не Базуку.
– Нам нужно ее навестить, – внес предложение Николай. – Притворимся одногруппниками и расспросим.
– Мы и так ее одногруппники, – заметил Женька, но согласно кивнул. – Лучше бы нам дело в полиции раздобыть, Надя может не захотеть говорить с посторонними, особенно если ей запретили.
– Захочет, – облегченно выдохнул Николай и зачем-то повторил типичный жест Бойкова – погладил себя по груди, когда тот чем-то хвалился. – Девушки охотно со мной общаются, даже если не особо хотят.
Хоть для чего-то полезного его дар наконец-то сгодится. И выполнить это надо было срочно, потому что пока вся история выглядела разрозненными пазлами, которые никак не совпадали выемками.
Глава 6. Хороший враг – мертвый враг
С какой стороны ни глянь, но визит в стационар прошел диковато. Зародилось удивление уже на том этапе, когда друзья узнали, что Надя вовсе не в реанимации, а в общей палате в терапевтическом отделении. Говорить там о произошедших событиях было неудобно, но необходимо. Бабуля на соседней койке неестественно вытягивала шею и без стеснения прислушивалась к каждому слову. Андрей остался ждать их в коридоре, поскольку его сила при допросах только мешала.
– А вы чего пришли? – посмотрела на вошедших по очереди Надя и заговорила как-то медленно, немного гнусаво. – В порядке я, в порядке, уже на выписку готовлюсь. Гранат положите туда, цветочки пропихните в банку к остальным, а томатный сок заберите – не люблю это вампирское зелье. Вер, ну чего у тебя так губа трясется? Сказала же – я в порядке. И ты, Коль, не шмыгай носом. Слушай, я уже пожалела, что провела с тобой целых полторы минуты, теперь ходишь за мной хвостом без отдыха и продыха.
Приходилось пострадавшей верить на слово, поскольку ее внешний вид, как и темп речи, говорили о плохом самочувствии. Надюша была чрезвычайно бледна, губы – почти синие, шея перебинтована, но сама она выглядела невообразимо для такой ситуации спокойной. Это у Веры и Ника глаза находились на мокром месте от переживания и радости, но сама пациентка, похоже, основную тревогу пережить успела.