– Ой, отсудишь? – плюнули в меня струей яда. – Да кто тебе, шлюхе, поверит. Я сама, лично, буду стоять на его стороне.
Ну что ж, похоже, обойдемся сегодня без предварительной увертюры.
– После сегодняшнего объявления – вряд ли, – усмехнулась я, берясь за ручку квартиры. Открытая. Так бежал, что сил захлопнуть не нашлось. Мося, Мося… – Это не ваша идея?
За дверью в квартире Лидии Ивановны кто-то заскулил, заскребся, уж не знаю кто – боров или мой дурень – что-то шепча. Лицо Лидии Ивановны скривилось, губы подчеркнуто неодобрительно сжались в тонкую линию, и она, словно кит, начала набирать воздух в необъятную грудь, отчего мне стало несказанно приятно и даже где-то полегчало. Ага, прониклась-таки.
– Фролова, – наконец приподнятая бровь опустилась на место. – Все ведь знают, что ты гуляешь направо и налево, и жена ты никакая…
Вот здесь самым важным было промолчать и подождать, можно на маникюр посмотреть, подумать о мести Мосе, но самое главное – промолчать. Лидия Ивановна переключится на лекцию на тему «Как именно нужно быть хорошей женой и соответствовать ее стандартам» и все – улучить момент и уйти.
– И ведь не красавица, вон – метр с кепкой, и больная поди вся, родить не можешь, и вон сколько раз тебя выпившей видела сама лично, я уж не говорю о бардаке у тебя в хате.
Нет, сегодня, похоже, не судьба.
– Да, конечно, Лидия Ивановна, я понимаю – в ваши годы советской власти и пезды были другие, и нравы строже, – перебиваю я, продолжая сжимать газетный ком. – Но вы от жизни поотстали. Сегодня если у тебя в инстаграмме нет фотки с бритой писькой – это никудышная жена.
Вижу, приходит в бешенство и покрывается багровыми пятнами.
– Ну вот. А фото борща я и в ресторане сделаю. У вас же нет инстаграмма? Значит вы никудышняя жена!
И ей совсем сплохело, по ходу задела болевую точку.
– Ах ты сучка крашеная. Мразь малолетняя! Да будь я женой твоего Моси, я бы из него конфетку сделала, в люди вывела, он бы вон… Орлом был! Дрянь! Да я в твои годы!
– О, да, Борис Степаныч – орел. Не знала, что орлы лысые бывают, – и тут меня черт дернул. – Вот давайте и проверим. А то ж попиздеть вы у нас большой мастер!
Меня за жизнь столько раз обзывали, что все ее па абсолютно за душу не трогали. И о чудо, у Лидии Ивановны кончились слова. Она продолжала подобно рыбе хватать воздух, но слова не выходили. За дверью опять зашебуршали, и кто-то выхватил хорошего пинка от хозяйки, тихо заскулив. Наверное, так гордо скулят лысые орлы. Уж не знаю, что руководило мой соседкой, которая старше меня лет так на 20-25, но она, вдруг сузив глаза, зашипела.