– Давай, гадина. Мося от тебя сам уйдет!
Тут меня такой смех разобрал, что я на косяк оперлась.
– К вам что ли?
– Дура! Собирай вещи.
Соседская дверь захлопнулась, и я осталась одна в подъезде. Ну надо же, какой сегодня финал необычный. Ну ладно, они хотят Ад – они его получат.
***
Через час произошла вражеская рокировка. Мося помимо двух чемоданов и ведра со шваброй тащил увесистый пылесос и, внимание, кухонный комбайн времен моей бабушки в авоське. Как они еще самовар с собой не взяли? В доме же чайника нет…
У меня же на плече висела лишь сумка с одеждой, косметикой и ноутбук в руках. Меня прям так и разбирало спросить ее, вот что она этим хочет доказать и не пожалеет ли потом? Доверять столь ценного покладистого мужа в руки шлюхи – разве это не риск? Дипломатический обмен мужьями и квартирами – что может быть более идиотским? Но мне терять было нечего, честь давно потеряна, репутация тоже, мужа вот сегодня потеряла, так что я лишь хищно улыбнулась борову и без жалости посмотрела на Мосю, точно зная, что в понедельник подам документы на развод.
– Так, – притормозила видимо опомнившаяся Лидия Ивановна. – На моего мужа только смотреть, руками не трогать!!!
Ой, да он весит столько же, сколько и я – килограмм 50, ну еще десятку на пивной живот можно накинуть, я его даже изнасиловать не смогу, весовые категории одинаковые, – огрызнулась я, думая «И кто смотрит-то на лысых пенсионеров в 22 года? Ну только если у него за душой пара-тройка миллионов баксов».
– На вашего муДа-кА-нечно нет, – ответила я скороговоркой, с улыбкой вплыв в квартиру и захлопнув дверь.
Итак, я в чужой квартире ненавистной соседки и не могу понять, что и кому я хотела доказать в первую очередь. Мосе? Пожалуй, мне хотелось его наказать. А для этого нет ничего лучше, чем пожить под жесткой дрессурой Лидии Ивановны. Заодно в квартире приберут. Что ж, приступим к плану мести.
Пару секунд престарелый боров и я глядели друг на друга, и я все думала, ну вот соблазню его, а что с ним дальше-то делать буду. Развалю брак, кто будет тогда спасать мир от деятельности Лидии Ивановны? Мосю, конечно, они усыновят, мне достанется квартира. А что, если сам боров почуяв свободу, не захочет жить по-старому? Что я буду делать? Ведь Борис Степаныч в принципе был хорошим мужем. Он исправно ел и носил то, что покупала и готовила ему жена, безропотно таскался с ней по магазинам и послушно делал ремонт, исправно ездил на дачу, мало говорил и в меру пил. Был тих и хрупок, как тающий иней по весне.
– Вам когда-нибудь делали минет? – спросила я напористо, осматривая доставшегося молчаливого «орла», как будто планирую прямо сейчас набросится на его хозяйство. Он, блин, покраснел. Мужику под шестьдесят, а он краснеет. – А с ментолом? С холодком? Знаете, как здорово? Я, конечно, не знаю, у меня члена нет…