— Не понимаю… — взявшись за голову, буркнула Фрида, пятой точкой рухнув на близлежащий валун, а следом, приложив руку к пробитой ноге, принялась исцеляться.
— А тут и понимать нечего, — осознав, что стал инструментом для достижения целей красноглазой, отозвался я. — Этот бессмертный дух богорощи умрёт с последним деревом этого леса?
— С последним побегом, — поправила меня наставница, а после добавила: — С последней травинкой и корешком, оставшимся в этой проклятой земле. Я потратила на противостояние ему и тем, кто подвластен духу богорощи столько лет, сколько не жил ни один из смертных. Сделала больше, чем могла бы сделать даже самая сильная ведьма. Но итогом стал следующий вывод: одна я не могу победить эту разрастающуюся заразу, но вместе…
— У вас есть план о том, как можно замедлить распространение леса? — Взгляд наставницы опустился вниз, пальцы её коснулись груди, в которой до сих пор находился металлический предмет. — Есть, Глауд, и судя по тому, что я могу видеть, либо мы сегодня его исполним, либо все здесь и умрём. Изначально я планировала укрыться в этом давнем логове, где когда-то мне доводилось жить не один десяток лет. Но, судя по всему, приспешники духа богорощи как-то прознали об этом месте и уже ждут нас впереди…
— Так значит, мы ещё живы лишь потому, что нам позволили? — всё так же глядя на Геру, спросила Гора.
— Верно, — отозвалась ведьма. — А теперь идём… — Лёгким взмахом руки исцелив рану Фриды, первой вглубь пещеры направилась Гертруда.
«Кто же ты такая, красноглазая?»
За царапающими своими острыми камнями сужениями, пещера показывала огромные святящиеся мягким голубым светом пустоты. Изрытые, словно стены муравейника, те демонстрировали тысячи направлений: вверх, вниз и в любую из возможных сторон. Словно не замечая всего этого множества проходов, Гера без колебаний вела нас по лишь ей известному маршруту. Здесь не было видно корней деревьев, следов трав и, несмотря на повышенную влажность и редкие водяные источники, бившие из земли, здесь не рос даже мох, не говоря уже о всякой живности типа слизней, букашек и прочего. Лишь пещерные проходы, пылающие мягким голубым оттенком, сталактиты да скальные породы везде и всюду.
За очередным поворотом, узким лазом и развилкой обнаружили одну из спешно покинувших нас виденбергских ведьм. В момент нашей встречи у входа в пещеру она выглядела максимум на лет сорок. Упитанная, среднего роста и с длинными каштановыми волосами, дамочка казалась в самом расцвете сил, но сейчас… то, что я наблюдал, в корне отличалось от увиденного ранее. Высохший, обтянутый кожей череп глядел на меня белыми, как сам снег, глазами. Волосы незнакомки от корней до самых кончиков постепенно седели, а пухлые руки, словно тая, становились всё тоньше и тоньше. Ведьма иссыхала буквально на глазах, и виной тому стал странной формы камень, пробивший ей живот. Толщиной не больше обычного черенка, он пульсировал и будто высасывал женщину и все её соки изнутри.