Выйдя на обочину и поставив свой раскладной стульчик, он, разместившись в сторонке, наблюдал, как слуги пытаются извлечь его транспорт, и думал, как же избавиться от заваливаемых снегом дорог и попутно спрятать местное убожество подальше от своих прекрасных глаз. Показавшееся на дороге семейство, предложившее кучеру помощь, не сильно впечатлило аристократа, но, когда калека посоветовала подложить под колесо какую-то «деревяшку» для лучшей сцепки, того осенило.
Забор строить от своей резиденции и до города он не собирался: дорого, хлопотно и недолговечно. А вот попросту спрятать погост и дорогу за другими деревяшками или деревьями он вполне себе мог позволить. «Хочешь избавиться от поляны — преврати её в лес».
Ближе к полудню карета не без помощи нищенок освободилась из грязевого плена. Видя, что одноногая на что-то ещё способна, мужчина спросил, может ли та держать в руках лопату. Женщина ответила согласием. Тогда он спросил вновь, может ли она копать. И снова та ответила одобрительным кивком.
— Из года в год снега преграждают мне путь до резиденции и, вместо долгих ожиданий и любований прекрасными снежными барханами, я вынужден смотреть на это уродливое кладбище на проклятом холме. Калека, я дам тебе саженцы, деньги и инструменты, взамен ты и твои дети и дети твоих детей будут сажать деревья вдоль этой дороги и по всему кладбищу.
Нищая калека обрадовалась такому предложению и, естественно, согласилась. Ведь для неё это было настоящим благословением, манной небесной. Шли годы, они с дочерью упорно трудились и с каждым месяцем, как и положено, получали от местного графа свою плату. Ведь труд их сложно было не заметить. Так, копаясь в могильной и придорожной земле, семья прожила ещё несколько лет. На отложенные деньги мать сумела отправить дочь в местную школу, после учёбы в которой повзрослевший ребёнок, возвращаясь домой, и верой и правдой отрабатывал обещание, некогда данное ими двумя знатному мужу.
И жили бы те долго и счастливо, да только испортила всё детская любовь и последовавшая за ней недетская ревность и месть. Местные ученицы из благородной школы не смогли принять вчерашнюю оборванку. Аристократки не ценили заслуг девочки и её матери. «Могильница, кладбищенская землеройка», — смеялись они над продолжавшей учиться и трудиться девочкой, а когда поняли, что та совсем не обращает на оскорбления какого-либо внимания и всё так же спокойно общается с «их» мальчиками, взялись за неё со всей серьёзностью. Пытки, обрушившиеся на голову несчастной, были ужасны. Что только малолетние дьяволицы с ней ни делали, и в конце концов восемнадцатилетний ум малышки не выдержал.