Миновав дорожку, аккуратно очищенную от снега неведомым коллегой, Эно свернул за безлюдной детской площадкой с припорошенным грибком и покосившимися качелями и помчался к просвету между домами, видневшемуся за жидкими деревцами. Обогнув старушку, выгуливающую пегую микроскопическую болонку, которая шарахнулась в сугроб у дороги и зашлась то ли в лае, то ли в икоте от испуга, Эно стремительно бежал по утрамбованному снегу, отыскивая глазами подходящее место. В доме впереди была арка. Эно вбежал в нее и остановился. Это был безлюдный тупик. С трех сторон его образовывали стены домов с редкими окнами, начинавшимися со второго этажа, а замыкал этот каменный мешок ряд железных гаражей, плотно примыкая друг к другу, словно граждане в очереди за дефицитными кроссовками «адидас». На снегу валялась пустая ядовито-зеленая бутылка из-под «красного». Преследователи должны были ворваться в арку вслед за Эно и он бросился к кирпичной стене с крупно выведенным мелом словом, которым на Руси издревле хлестко именовали женский половой орган.
Никогда еще Эно не приходилось выходить в таких условиях – в спешке, да еще во время опасности, но другого развития событий он не видел. Эно глубоко вдохнул, стараясь успокоится и протянул руки к меловым буквам «…да» на стене. Он закрыл глаза, и его пальцы принялись скользить по шершавым холодным кирпичам. Он отключился от всего, что лишь секунду назад имело для него хоть какое-то значение. Несколько мгновений он еще слышал собственное сердце, бухавшее в груди, но потом и оно растворилось в объявшей его тишине. Пальцы крались по шершавой поверхности, уже не чувствуя холода, дернулись и замерли.
Вот оно.
Эно нащупал шов или, вернее, стык и надавил на поверхность. Она подалась, и Эно тут же ухватил выступивший край рамы. Он потянул его на себя и открыл глаза. Большая рама с туго натянутой на ней тканью, раскрашенная под кирпичную стену с белой буквой «а» легко пошла на него, обнажая темную щель. Придерживая раму, Эно протиснулся в нее, шагнул в полумрак и отпустил руки. Выгородка скрипнула и встала на прежнее место.
…Тяжело дыша, в арку влетели преследователи и остановились, торопливо озираясь. Тот, что был в куртке, метнулся к гаражам и осмотрел нетронутые шапки снега на их крышах.
– Вот тварь! – рявкнул обладатель черного пальто, растерянно окинул белую надпись на стене, забежал в арку, убедился, что никаких дверей там нет и вернулся в пустую ловушку. – Ушел…
Он поднял зеленевшую на снегу пустую бутылку и, размахнувшись, в сердцах швырнул ее в белую похабщину на стене. Ударившись в слог «да», будто подтверждавший, что беглецу удалось уйти, бутылка звонко разлетелась в разные стороны острыми зелеными брызгами.