– Дома забыли? – подсказал сержант, подозрительно и устало глядя на человека.
– Я… – незнакомец не знал, с чего начать, ибо никакого начала у него не было. – Я не знаю, где мой дом.
Сержант нахмурился:
– Как ваша фамилия?
Человек мучительно пытался что-то достать из пустоты, которая была его памятью.
– Не помню…
Он не умел плакать и грустить: ему некого было оплакивать и не из-за чего печалиться – он не знал, что потерял, и что ждало его впереди. Он был Человеком Ниоткуда, идущим в Никуда.
Он оказался психически здоров. Врач в клинике, куда его привезли из милиции, просил его вспомнить хоть что-нибудь. Человек смог рассказать только о двух вещах, неясно маячивших в его сознании. Это был какой-то полутемный коридор и белый свет, удивительно яркий, но безболезненный для глаз. Больше он не вспомнил ничего.
Таких людей много. Они носят фамилии Непомнящий, Безродный, Найденов. Они незнакомы нам с вами и чужие самим себе. Кто эти люди? Откуда они? Не помню…»
Две вырезки – из испанского журнала и американской газеты – рассказывали о непонятной Книге, в которой были описаны некоторые исторические события – или уже произошедшие, или, что и было особенно интересно, ожидаемые в будущем. Как понял Вектор, таинственная Книга не была представлена одним растиражированным материалом, как, скажем, Библия, а состояла из множества неповторяющихся отдельных частей, которые время от времени и находились. Все найденные части Книги уже прошли проверку временем: описываемые в них события, как в случае с теми катренами Нострадамуса, которые считались расшифрованными, уже произошли. В обеих статьях говорилось, что все части Книги непременно были найдены именно до описываемых там событий, и находили их при весьма странных обстоятельствах. Подробно авторы статей на этом не останавливались, да и весь тон их материалов был каким-то неуверенным и невнятным, будто они во время работы ни в чем не были уверены: даже в том, что их вообще напечатают.
Вектор никого не посветил в свою тайну – ни самых близких друзей, ни родителей. После изучения всех материалов, собранных в желтом пакете, Вектор и сам стал разыскивать и собирать то, что так или иначе повествовало обо всем необычном и странном, а также осторожные и редкие упоминания о Книге. Однако никаких сведений о ней в отечественной прессе он не нашел: советская журналистика смотрела на мир категорически прямолинейно, следуя заветам партии, и сквозь ее по-ленински хитрый, всепонимающий прищур удавалось разглядеть немного. Поэтому он довольствовался в основном слухами, которыми делились на своих кухнях сограждане самой читающей в мире державы. Доступа же к зарубежным источникам Вектор, естественно, не имел, от случая к случаю просматривая гэдээровские еженедельники со спиленными зубами, компенсируя школьную программу по немецкому языку большим словарем, и лишь однажды полистав французскую «Юманитэ» (без всякого, впрочем, успеха на предмет обнаружения в ней интересующих его предметов).