Наискосок сидит женщина в берете и читает толстую книгу «Дневник свекрови». Периодически она отрывается от нее и строго поглядывает на меня. Взгляды все суровее. Через пару остановок я чувствую, что это я вышла замуж за ее сына и стала неугодной невесткой. Женщина старше меня лет на 10-15, в принципе, в свекрови мне не годится. Значит (озаряет меня догадка), сын женился на женщине старше его (на мне), что скверно. Да еще и с ребенком ее (меня то есть) взял, что уже ни в какие рамки не лезет! Вот почему она так зло на меня поглядывает.
Внезапно ударивший в окно трамвая снег возвращает меня в реальность. «Борис Дмитриевич», – шепчу я мужичку в затылок. «Здесь я», – отвечает он монотонно и продолжает монолог, даже не оборачиваясь. Обычный мужик, только, видимо, одинокий. Я улыбаюсь женщине с книгой, и вдруг вижу, что она не злая, а просто устала. В вечернем трамвае много странных людей. И я – одна из них.
***
Россия стремительно нищает. Четыре года сушила бельё на улице. Вчера впервые спёрли наволочку. Куда катимся?!
***
Неделю не могу забрать ковер из автомойки. Каждый день вечером некогда сесть на трамвай и поехать на Волжскую, бегу за ребенком в школу. А ведь он ждет меня там, висит на заборе, пристально вглядываясь всеми своими узорами в людской поток, текущий от остановки. Он ёжится от неприветливых взглядов работников автомойки, которым не заплатили за чистку. Он с каждым днем все сильнее ощущает себя заложником. Он покрывается новой пылью и выхлопными газами от автомобилей и уже почти не расстраивается из-за этого. И чем больше проходит времени, тем мне все неудобнее его забрать.
Когда-нибудь, грустным зимним вечером, пряча ноги в холодные тапочки и тоскуя о ковре, я услышу звонок в дверь. На пороге будет стоять он – грязный до последней ниточки, но возмужавший, познавший муки неволи и радость освобождения. «Я вернулся», – просто скажет он.
***
Из всей подготовки к Новому году мы с ребёнком только составили праздничное меню для кота. Решено, что он пьет сливки.
***
Стоматологов, несомненно, надо отправлять в разведку. Потому что люди этой профессии наделены даром понимать любого человека, даже того, кто имеет физическую возможность высказаться только шевелением пальцев в сапогах. Сегодня в 07:40 мой стоматолог, засунув мне в рот половину дневного оборота пункта приема металла, пожелал узнать биографию моих зубов.
О, она эпична и драматична не менее «Войны и мира» Льва Зубного. Впрочем, в моей истории всегда преобладала война… Вот зуб Андрей лежит на поле брани и смотрит в высокое синее небо Аустерлиц, то есть в высокое розовое нёбо. Вот Наполеон озирает жалкие остатки своей войска после зимовки в России, то есть после 40 лет моего проживания в Сибири. Вот столица моего рта дымится в развалинах… Но были мир и любовь. Вот Наташа Ростова мечется между двойкой и четверкой, а потом достается Пьеру Беззубову и оказывается потеряна для светского общества, то есть для активного пережевывания пищи.