– Кто тебя послал? Ну? Говори, вампир!
Но вампир, удивлению Проникаева, не говорил ничего. Он блеял, писался, дрожал, потел, но – говорить отказывался!
Проникаев совершил вокруг вампира три прогулочных круга, театрально поигрывая арматурным прутом.
Результат был тем же, что и раньше. То есть – нулевым.
Тогда Проникаев с досадой хлопнул себя по лбу. Он с запозданием понял, что вампир и не станет говорить.
Ведь максимум, что грозило вампиру от Проникаева – это пятнашка строгой изоляции в Галактическом Централе за хулиганские действия и покушение на убийство бывшего сотрудника Галактпола (напомним, что Проникаев согласно плана был уволен из органов на пенсию).
А вот вышестоящие товарищи – которые нам совсем не товарищи… короче, старшие сектанты из секты жадаев – те вполне могли обеспечить вампиру медленную, мучительную и страшную как термобозонная война, смерть.
Вампир это прекрасно знал.
Проникаев понял, что вампир не заговорит, даже если Проникаев засунет ему арматурный прут в междуягодичный сфинктер и заставит летать на нем.
Ведь то же самое могло сделать с вампиром и его начальство, только при этом раскалив арматурный прут докрасна.
Проникаев же не мог пойти на пытки: во-первых, устав Галактпола не позволял, а во-вторых – нормальная человеческая совесть, которой не было у всех этих вампиров, манкиров, манистров и тем более гадистров.
Проникаев вздохнул.
Возник следственный тупик.
Но было одно действие, которое пыткой практически не признаешь. Да оно ей и не является для нормального, не испорченного человека.
Но вот для сектанта из жадаев это, действительно, – самая что ни на есть пытка и жесть.
Вспомнив этот секрет, Проникаев вытащил рацию и позвонил в «Убойный отдел» Галактпола капитану Сене Знаменскому.
– Сеня? Слушай, у тебя космоюани есть? Да нет, не в долг. Из вещдоков. Сколько? Да не очень много. Полкоробки от принтера сойдет.
– Проникаев, тебе повезло, – донеслось с другого конца радиоволны, от Сени. – Я только что с преступления приехал. Старуху-процентщицу завалили. Представляешь, мажор один топором по кумполу хватил. Хотел доказать, что он право имеет всех тварей дрожащих валить. Не вышло – дали по морде и размаху кинули в черный воронок. Вот сейчас к нам привезли, сидит в камере с блатными. Что? Да, звездят они его. Объяснили, кто на самом деле тварь дрожащая, – радостно засмеялся Сеня. – Нет, сверху пока не звонили. Когда позвонят, тогда и будем в одиночку переводить. А пока не торопимся – уж больно интересно он заливается там, у них в камере. Я, говорит, такой, этакий, у меня папа такой, этакий. А эти, блатные: а мы тебе – таких, этаких, и папе твоему – тоже. Как до него доберемся, – Сеня опять счастливо заржал.