– Мику… ты не поверишь. Ничего не говори, просто слушай. Сейчас я слышала какую-то девочку. Она говорила что-то, похожее на считалку. Она говорила мне прятаться, а голос был у неё… тоненький, будто ей было лет семь, или восемь… но мне, на самом деле, очень жутко, не знаю, почему…
– ЭЛИЗАБЕТ, ГЛУПАЯ, БЕГИ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛА- НЕ НАДО ИДТИ ТУДА. НЕТ, ТЫ ВСЁ РАВНО ПОШЛА!!!
– Мику… я слышу шаги. Это конец, прощай.
– Нет, это не конец. Сиди и ничего не говори. Просто сиди… и жди, пока эта девочка уйдёт в другую комнату, а ты сможешь выйти.
Элис вжалась в стенку шкафа. Так она чувствовала себя хотя бы немного защищённой, нежели бегая по разным классам в ожидании такой близкой и неминуемой смерти. Та шла уже, шла, тяжело дыша. Каблуки её издавали цокающие звуки, и, девчонка незнакомая постепенно приближалась к кабинету, где пряталась Элизабет. Дверь всё не отворялась, а Элис чувствовала, как сердце её сжимается в комок и то, что она так искренне, просто до безумия хотела сбежать куда-нибудь, лишь бы не оставаться в том ужасном помещении, в том шкафу. Почему-то девушке вдруг показалось, когда она уже успокоилась хотя бы ненамного и смогла рассмотреть комнату, что кабинет не был похож на класс, на двадцать третий кабинет, который и был постоянным местом нахождения Элизабет. Там она училась… но всё это было немного другое. Лампа не та, выключатель сломан, хотя в дневное время Элизабет Харрис такого не наблюдала. Элизабет тогда поняла лишь одно: она не в своей школе. А где тогда?! Вот тут уже девушку пробрало до костей. Она заплакала бесшумно, чтобы не призвать в кабинет неизвестную, вжалась в стенку ещё больше и попыталась хотя бы немного, но успокоиться. Ничего не получалось. Голова пульсировала, как ненормальная, а страшные мысли всё не оставляли девушку в покое. В глазах всё мелькало, какие-то круги и пятна, но Элис делала всё, чтобы не потерять сознание. И у неё пока всё получалось.
Вдруг… Элизабет Харрис зажала рот руками, чтобы не заорать, как ненормальная. Ноги девчонки подкосились, и она почти бесшумно упала. А дело всё было в том, что в класс зашло ОНО. Нет, не она, а ОНО, именно что-то бесполое и непонятное. То была исковерканная версия Мику Суматорэ, будто бы кто-то сознательно поиздевался над фотографией Мику, и та, новая и искажённая версия из фотографии ожила… глаза у новой и ужасной версии юной Суматорэ были огромные, и, как наливные яблоки, красные, налитые кровью, жаждущие лишь боли и мести. Всё тело у девушки было в крови, а привычная для Элизабет Харрис красивая белая блузка- испачкана в свежей крови. Волосы псевдо-Мику были взъерошены, в руках у той был нож и она улыбалась. Улыбалась злобно и холодно, так, что от такого у Элис волосы вставали дыбом.