Элизабет Харрис вошла в кухню. Впрочем, как вошла?! Она просто переступила порог ванной и оказалась в кухонной комнате. Девушка подошла к сковороде и начала готовить яичницу. Сначала она разбила одно яйцо, затем второе, после чего всё размешала. Дальше свои действия Элизабет не стала запоминать. Она всё делала, будто бы руки заучили, что им нужно делать, а разум Элис находился где-то в другом измерении.
– О, Элизабет, ты уже проснулась?! Вроде бы писала ты мне вчера поздно, я думала, что ты не спишь… а тут- проснулась, и стоишь, завтрак готовишь!– раздался удивлённый голос мамы Элис за спиной Элизабет Харрис. Это было так неожиданно, что Элис аж вздрогнула от неожиданного приветствия.
– Мама, привет.– молвила Элизабет и выложила на тарелку яичницу, которую начала делать.– Доброе утро, а ты сама чего так рано?
– Ха-х, мне на работу нужно, а у тебя же сегодня выходной!
– У тебя сегодня что, дневная смена?!
Мама рассмеялась и обняла Элизабет. Несмотря на то, что Элис безумно волновалась, что мама её не примет, что-то внутри подсказывало юной Элизабет Харрис, что бояться ей нечего, и что Елена ( так звали маму Элизабет ) всегда её поддержит, что бы не происходило. Поэтому Элизабет неожиданно для себя повеселела и тоже рассмеялась.
– Ну так что? Днём сегодня работаешь?!– спросила Элизабет Харрис.
– Да, милая, ты угадала. Сегодня я работаю днём. Иван взял выходной по болезни, а мне теперь приходится работать за него. Мне трудно работать в дневную смену.– женщина прижала к себе дочку, а затем, избавив её от объятия, села за стол.– Но, Элис, я уверена, что это просто с непривычки и всё будет хорошо. Я ещё и ночью буду работать. Завтра весь день сон.
– Я… приготовила яичницу. Ты… хочешь попробовать?!
– Тебе семнадцать, Элизабет!– воскликнула женщина и развела руками так, что чуть не разбила свою любимую вазу.– Говори чётче! Я с радостью попробую твою яичницу, а почему ты волнуешься, дражайшая моя?!
– Мама… мне нужно тебе признаться…
Элизабет Харрис почувствовала, как она задрожала. Тело обдало холодом, а сердце упало куда-то вниз, в пятки. Липкий и безумный страх разделился в каждую клетку тела Элис, а на лбу выступили капли холодного пота. В горле встал комок, а признание не выходило изо рта. Губы не шевелились, а язык Элизабет Харрис словно онемел от ужаса. Элис смотрела на маму, пытаясь подобрать нужные слова. А что, если ей запретят видеться с Мику Суматорэ? Что, если всё так и будет? Мысли роились в голове Элизабет, и она была на грани адекватного состояния, которое вскоре могло перерасти в истерику. Но юная Харрис пыталась держать себя в руках. Ей то получалось, однако, с большим трудом. Спасительной была фраза мамы Элис, от которой сама Элизабет почувствовала себя смелей: