– Юнона, будь, пожалуйста, чуточку тише. Всем уши заложило после твоего смеха.
Девушка кивнула и скрылась в своей комнате, а Катька ошарашенно смотрела по сторонам, не пытаясь ничего найти. Тоша обнял Катерину, но впервые тёплых чувств у Кати то не вызвало. Холод распространился по телу Катьки, и она дрожала, желая больше всего подышать свежим воздухом.
Антон вывел Катю на балкон, тихо подталкивая её. Наконец девушка оказалась на улице, и ей сразу стало легче, однако, не на много. Руки Кати всё ещё дрожали, а слёзы ручьём стекали с бледных щёк Катерины. Антон, однако, совершенно не был взволнован, и лишь обнимал Катю, но любви и ласки, как прежде, Катька не чувствовала. Она была уверена, что всё это получалось лишь из-за страха, но разве могла Катя быть точна в этом? Нет, для того, чтобы понять всё, нужно было время, а пока что Катерине хотелось лишь разобраться в том, что то был за смех, и что приключилось с Юноной. Задавать вопросы Катерина не решалась, однако Тоша сделал первый шаг. Он тихо вопросил у Кати, прижав её к себе:
– Ты, наверное, хочешь узнать, что тебе только что удалось увидеть?
– Да, ты прав.– согласилась Катя, уже волнуясь меньше, чем ранее.– Кто это смеялся, и причём тут Юнона? Она добрая девушка и не может смеяться так…
– Ты слишком преувеличиваешь. Юнона тут уже несколько лет, и приехала сюда с Барбарой. Барби никогда не слышала такого смеха, но, когда приехала сюда Лиза, а вместе с этим и я частенько начал сюда заходить, она стала такой… на самом деле, Юна никого не убивает, или же может, но закрывается в комнате… психологи утверждают, что такое поведение у неё от невзаимной любви, но она ни в кого не влюблена, но… позавчера Юноне стало хуже. Если ты думаешь, что Лизавет тут самая психованная, то ты ошибаешься. Лиз стала такой из-за Юноны. Не спит ночами, недосып, оттуда и панические атаки.
– Быть такого не может… куда я попала, Антон, куда я попала?!
Тоша замолчал. Лицо его приобрело грустный, страдающий и печальный вид. От милого и весёлого Антона не осталось и следа. Парень побледнел и закурил, а пар попал Катьке в лицо, и та закашляла, но почему-то Антона это не волновало. Катя, с появившимися на глазах слезами, остановила свой кашель и ухватилась за карниз балкона, едва не упав вниз. Тоша курил, не переставая, сигарету за сигаретой, и Катерина уже волновалась, что ему станет плохо. Катька была так шокирована поведением Юноны, что её уши заложило, и для неё всё было сумрачно, туманно: балкон, карниз, общежитие… всё, и даже сама Катя для себя была голограммой, на время оставшейся без души и разума. Лишь в свете от балкона девушка могла иногда заметить лежащую на полу Анну, и Лию, которая лежала там вместе с ней. Катей руководили чувства, и она не могла понять, что с ними, мертвы девушки или же живы… ведь всё это были лишь силуэты, отражающиеся в ночной мгле лишь из-за тусклого света, но даже при ярком освещении Катя бы всё равно ничего бы не смогла разглядеть из-за сильного головокружения и помутнения в глазах. Глаза обращали внимания лишь на важные детали, например, на заколку Лии и на бирюзовое платье Анны, именно по ним Катерина поняла, что эти две девушки, валяющиеся на полу, являлись соседками Катьки- Аней и Лией. Катя чувствовала, что постепенно теряет силы. Руки девушки беспомощно болтались где-то, а ног Катька вообще не ощущала. Единственное, что чувствовала девушка- это холод, такой безумный, беспощадный и злой. Катерина лежала на полу, и знала, что замерзает. Слёзы катились по щекам девушки, немного согревая её тело, и заставляя сердце ещё биться. Катя не верила, что не может встать, впрочем, она всё же не отчаивалась. Почему- то надежда всё ещё горела ярким пламенем в сердце Катерины, угасала, а потом вспыхивала вновь. Надежда на то, что Тоша всё решит, ведь Катя доверяла ему больше, чем самой себе.