Нельзя сказать, что мы совсем не двигались в направлении автономной марсианской колонии, но это не было главным приоритетом нашей миссии. Нам надо было просто прожить эти десять лет и улететь домой. А сменщики уже пускай построят здесь город-сад, рожают детишек и объявляют независимость. Шучу, конечно – в таких местах начинаешь особенно сильно любить и далёкую Родину, и семью, и вообще род людской. Какая уж тут независимость. Вон, Эрик даже женился межпланетно – красавица Стэйси стала нам всем доброй подругой, чей голос регулярно рассказывал нам последние новости, доводил вводные и опрашивал на предмет тревог. Но похитить её сердечко повезло именно блондину. С другой стороны – никакой катастрофы не случилось, никто никого из-за женщины не поубивал. Может и зря нас сюда всех однополых заслали, ну да им там виднее.
Помню, как мы праздновали экватор – первые пять лет позади, надеемся – самые сложные. Мы всё ещё не сошли с ума, больше никто не умер. Да, какие-то мелкие неприятности случались с каждым из нас, но чувство локтя и подготовка всегда отводили от беды. Каким-то непостижимым образом Марио после очередной посылки с Земли переболел простудой, мне пришлось удалять зуб, а Честер избавился от разболевшегося аппендикса. Мелкие неприятности, вроде ссадин, синяков и периодических болей в костях даже перечислять неудобно. Мы все поддерживали себя в хорошей физической форме, но Марс медленно приручал человека, приспосабливая его к своим условиям. Уже тогда появились мысли, что вернуться домой будет намного сложнее, чем улететь на чужую планету – Земля встретит нас медвежьими отцовскими объятиями. Будет непросто принять все изменения, что мы наблюдали в присылаемых оттуда записях. Смотря последние новости, я всё сильнее ощущал себя пришельцем из иного мира, не понимающим странных землян. Новые модные веяния, конфликты, бури эмоций – всё это казалось таким чуждым людям труда, добровольно отказавшимся от роскоши принятия эмоциональных решений и ставящих слово надо сильно выше слова хочу. Наш маленький мир жил своей медленной жизнью, даря наслаждение в таких простых вещах, как заполнение дневников, рисование пейзажей и просмотре старого кино. Клаус увлёкся обработкой камней и набив руку стал ваять настоящие шедевры в виде ужасных монстров, привидений и вампиров. У нас практически прекратились случайные разговоры ни о чём, мы вообще стали мало разговаривать – все понимали друг друга через жесты, взгляды и мимику. Если бы не работа, то мы могли бы сойти за коммуну хиппи или буддийский монастырь.