Пума, если и была у реки, знакомиться с ректором не пожелала. Тем более, что он пустил волну страха. Слабенькую. Его спутники не почувствовали. Но животные намного чувствительнее. Однако, следы её присутствия на берегу были. Несколько рыбин, с вырванными животами, валялись на каменистом бережке. Это всё же была речка. Небольшая, перекатистая. И рыба стояла против течения. Солдаты хотели подобрать брошенную кошкой добычу, но Корвин запретил. Пока они набирали в бурдюки воду, он воспользовался заклинанием. Импровизируя, видоизменил защитную магию в призрачную сеть и несколько раз протащил её по плёсу. поднимаясь по течению вдоль реки. Вытащенную рыбу погружал в стазис. Когда посчитал, что наловил достаточно для хорошего котла ухи, взял несколько длинных и гибких ивовых прутов, соорудив из них куканы для улова. Продевая тушки сквозь жаберную щель и рот, нанизал несколько связок, согнул их наподобие подковы и прихватил за оба конца. Получилось четыре больших кукана и один поменьше.
Корвин не знал эту некрупную рыбку. Но я сразу узнала шемайку. За отменный вкус её называют царской рыбой. Речушка эта, точно доходит до моря, раз в ней нерестится шемайка. Только у нас её во время нереста старались не ловить. Но здесь, в местах дальних от поселений, от одного лова популяция сильно не пострадает. Да и была она здесь непривычно большая. Обычно больше сорока сантиметров она не вырастает. Среди здешней попадались экземпляры до полуметра. То ли что-то было в этой воде, то ли когда-то с рыбой поработали маги кентавров. Не представляю на что была способна их магия. Знаю только, что они были стихийниками. А именно этот дар позволял видоизменять живые существа. Может и у них с орками конфликт начался на этой почве. Если так, то мы и в степи можем увидеть следы их вмешательства в фауну. А может и во флору. Никто толком изучением видов в Проклятых степях не занимался. Кентавры были настолько закрытым видом, что о них и их магической деятельности очень мало сведений.
Из вредности, раз уж нам придётся готовить на всех, усадила чистить рыбу тех же солдатиков. Наладила икорку складывать отдельно, пообещала жениху местный деликатес — южную царскую уху. Заправка для супов, которую мы с кухаркой самолично заготовили для похода, в уху годилась как нельзя лучше. Овощи в неё пошли обожжённые на сухой сковороде для более яркого вкуса и высушенные. Свежей взяли только картошку. У нас её было не много. А солдаты прихватили несколько мешков. Пока Гизем чистила картошку, а она обожала очищать овощи, так, что бы кожура вилась тонкой непрерывной ленточкой, Дилю я послала на склон набрать молодого прироста дикого розмарина. Он к земле не требовательный растёт и на каменистой почве. Не любит сырости, а вот солнышко наоборот любит. Без розмарина южная уха нужного вкуса не даст. И икорку надо отдельно обжарить. Этим я заняла Эш. Она не даст огню баловать. Он у неё гореть станет так, как она прикажет. Ничего у неё не сгорит и не убежит. Сначала я поставила сварить все головы, потом уж, в чистый бульон, добавила картошку и приправу из кореньев. Там и лук, и морковь, и сельдерей, и петрушка, и острый перец, и чеснок. А вот специи смешивать заранее я не любила. Под каждое блюдо свой набор. А вот ухе и вообще, кроме чёрного да толики душистого перца, ничего и не надобно. В южную вот даже и лавровый лист не добавляют. Вместо, как раз розмарин, для хвойного запаха. Куски рыбы класть надо, уже при готовой картохе. И не разваривать в вату, а уж прижаренную икорку в самом конце.