– Ты сегодня работаешь? – спросила она, собираясь на работу.
– Нет. Сегодня все же думаю сходить в поликлинику. Сдам кровь. Посмотрим, что врач скажет, – с иронией ответил он.
– Я говорила тебе, что давно нужно это сделать, – укладывая необходимое в сумку, подняв голову, ответила она.
– Ерунда. Думаю, освобожусь рано. Планирую отдохнуть сегодня.
– Раз у тебя будет много свободного времени, может, ты подумаешь над подарком? Пройдешь по магазинам – посмотришь варианты? Ты помнишь, что нас пригласили? Кстати, это уже сегодня вечером.
– Помню. Выберем потом вместе.
– Ладно. Я пошла. Позвони после того, как сходишь к врачу, – она наконец-то собралась. Теплое летнее утро располагало к неспешной прогулке. Она вышла из его квартиры и не торопясь направилась на работу.
Обычный день, как и тысяча предшествующих ему. В рабочем режиме растворяются часы и минуты. Мобильный телефон дребезжит от лишенных смысла рекламных сообщений организаций и пустой болтовни подруг. Странно, скоро полдень, он ни разу не оповестил о своем мужественном посещении ненавистных кабинетов. «Во время обеда сама ему позвоню» – взглянув на телефон, подумала она и отложила технику в сторону. Спустя полчаса гаджет разрывался от звонков и сообщений, носивших схожую информационную нагрузку: «Он умер в поликлинике. Остановилось сердце». С началом поступления звонков и сообщений рабочий день и ее жизнь остановились.
С затуманенным взором, не замечая ничего вокруг, она, не помня и не понимая каким образом, добралась до своей квартиры. Перед глазами мелькали буквы, в ушах, на повторе, монотонно звучал голос его матери. Буквы складывались в два слова, телефонный голос знакомой женщины озвучивал их: «Он умер!». Нет, этого не может быть. Это просто чья-то злая и очень глупая шутка. Он не мог так поступить со мной. Он столько мне обещал, столько не сделал. А ремонт? Ведь мы начали делать ремонт, чтобы жить вместе. А как же ремонт?… Она открыла стоявший на захламленном балконе холодильник, не обнаружив там ответы на свои вопросы, не найдя там его, с тоской хлопнула дверцей. Она не могла есть, спать, сидеть. Не могла перебороть себя и зайти к его матери, чтобы помочь ей, поддержать, узнать, в конце концов, подробности, поскольку ее приход означал бы, что она приняла эту страшную новость. Она не могла ничего. Не ощущая времени, не ощущая себя, она решила прогуляться. На улице смеркалось. Наполненная горем и тоской она не заметила, как прошло без малого около семи часов с момента получения жестоких сообщений. Вот окна его квартиры. Горит свет. Грудная клетка сжалась, органам становилось тесно, она с трудом дышала, проходя мимо. Казалось, что вся живая сила организма в данный момент была сконцентрирована чуть выше брюшной полости. Она не чувствовала холода, ветра, мелкого дождика.