Читатель помнит о веселом времяпрепровождении определенного круга лиц на торжестве, в общество которого торжественно был допущен Олег. Помнит и о разговоре с Асей. Помним мы и чем завершилась елка. Теперь же обратимся к деталям.
Как было упомянуто ранее, Олег, находясь в приподнятом и неконтролируемом состоянии, «влившись в коллектив», старался разделять и поддерживать. Мнимое веселье не видело границ и рамок, поэтому предложения сыпались одно за одним. Бесцельно снующая толпа безвременно повзрослевших с завидной периодичностью вновь возвращалась в заветную комнату для поддержания всеобщей атмосферы. Ася давно уехала, Романов, после диалога с ней, с головой отдался возможности самовыражения. В момент, когда веселье достигло пика, свободные и независимые школьники поспешили вернуться к танцам. Не рассчитав силы, амплитуды и дистанции, пытаясь одновременно покинуть пределы раздевалки, они с шумом навалились на дверь, та, от неожиданности и обиды, рассыпалась в прямом и переносном смыслах. Та, что хранила тайну, скрывала от посторонних взглядов, та, что самого начала помогала и поддерживала, была сломлена. Ближе всех, в период разрушения, находился Олег. Романов же и пытался поменять музыкальную композицию, вернувшись в зал. Магнитофон, который, видимо, уже знал о предательстве в отношении коллеги, не стремился проявлять участия. Ожесточенная борьба техники и самоуверенного девятиклассника закончилась победой последнего: источник музыки был повержен и восстановлению не подлежал.
– Да зачем нам вообще эта музыка?! – поддержал Скворцов одноклассника. С этими словами Никита ловким движением схватил лежавшие рядом с поверженной техникой диски и победно швырнул их в сторону. Направление дискобол не выбирал – «снаряд» устремился в окно. Все мы прекрасно знаем, что в каждом спортивном зале окна надежно защищены сеткой, дабы стеклянно-деревянные конструкции не повредились во время игр с мячом. В школе, где нам с вами посчастливилось оказаться в этот вечер, имелась перетекающая из года в год традиция: освобождать обзор на время проведения мероприятия. В связи с чем сетки были сняты со всех окон перед началом новогодней елки. Последствия уже понятны читателю.
Так закончилась новогодняя елка для детей, пытающихся покорить неизвестность. Если кому-то это удалось, то в случае с Олегом было все наоборот: неизвестность покорила его. Некогда стремившийся к самостоятельности, индивидуальности, ярому самовыражению на выходе, кроме стыда и самобичевания, не получил ничего. Утро следующего за известным всему городу торжеством походило на ранее описанное, только диалогов с родителями больше не было. Не было никаких разговоров и обсуждений со стороны; казалось, что не только семья, но и город объявили бойкот школьнику. Громкая, давящая тишина сопровождала Романова повсюду: дома, на улице, в школе во время ремонта. Необходимо отметить, что по причине отрицания участия в увеселительных мероприятиях остальных юных весельчаков, ремонтировал дверь и вставлял окно только один представитель общества – Олег. Угнетающая тишина способствовала обращению к вопросам: «Как?!», «Зачем?!», «Для чего?!», «С кем?».