Каникулы мальчик провел в своей комнате понимая, принимая и анализируя. Неоднократно возвращаясь к выяснению, с элементами неких попыток оправдания, причинно-следственной связи, юноша понял, что никогда не был настолько одинок, чем в то время, когда стремился оказаться в центе внимания круга самопровозглашенных. Это как представление о большом городе: огни, тысячи людей, сотни окон, и кажется ты в самом центре жизни: шум, ощущение постоянного присутствия и участия, только на самом деле – ты один и все эти окна, звуки и улицы, проезжающие машины не имеют к тебе ни малейшего отношения.
Справедливо ли суждение касательно того, что кто-то из нас может хорошо знать другого человека, когда мы плохо знакомы со своими собственными планами, мыслями, действиями и желаниями? Иной раз мы не можем найти оправдания себе, так почему же считаем, что нам известен внутренний мир другого человека, лишь по тому, что его выделяет яркая обложка, приятная или не очень?
Окружающие видели Никиту взбалмошным, эгоистичным, бессердечным, коварным дебоширом, который игнорировал правила и хорошие манеры. В действительности же, мальчик был очень чутким ребенком, нуждающимся во внимании и любви, причем в любом их проявлении. Имея массу комплексов, он старательно прятал под маской цинизма свои мечты и надежды. Скворцов воспитывался в обычной семье рабочих, в которой отец каждое утро засветло уходит на завод и возвращается довольно поздно в плохом расположении духа и аналогичной способности твердо стоять на ногах, а мать пытается сочетать обязанности по дому и работу уборщицей в местной больнице. Отношения старших Скворцовых давно не излучают уважения и поддержки, скорее сочетают в себе массу взаимных упреков. Именно по этой причине каждому из родителей просто не хватает времени на общение с сыном: вечные поиски себя и денежных средств, давно поселили их на разные, обособленные, независимые планеты.
Никита с раннего детства с жадностью наблюдал за детьми, которые неосознанно купаются в родительской любви и внимании, презирал их за то, что они не ценят эти величайшие блага, которые необходимы каждому ребенку, причем совершенно в любом возрасте. Боясь, что окружающие увидят его слабые стороны, боясь выдать себя, он всячески гнал саму мысль о том, что он в чем-либо нуждается, поэтому ежедневно, словно костюм на маскараде, он надевал свою любимую толстовку независимости и отчужденности от мира, которая надежно защищала и прятала, не хуже любых доспехов, его грустную, никем неизведанную душу. Тяжелее всего, пожалуй, быть самим собой, не идти на поводу у комплексов и предрассудков. Намного легче, надев маску, ежедневно обманывать окружающих и самого себя. Боясь встречаться со своим внутренним миром, Никита не был, а казался, причем казался убедительнее себе самому. Если бы в одно прекрасное утро ему удалось отбросить страхи и сомнения, никто бы не смог узнать в нем всем знакомого мальчика. Но для этого нужен был мощный толчок или стимул, которой не стремился показываться на горизонте.