Их глаза встретились. И не было в её ничего. Ни сожаления, ни вызова. Только усталость, под гнётом которой явила всё вышесказанное, не до конца пережитое, похороненное в колодцах зрачков. Слушатель, сокрушённый тирадой, не давал никакой реакции. Главное, пришла она – тишина.
Горящие поленья похрустывали за ажурной решёткой. Тёплый свет очертил на стене две расфокусированные тени в волнующей близости друг к другу. Вини ожидала стыда признания. Как бывало всегда, когда сознание в самый неподходящий момент подсовывало воспоминание из детства. Шутка в том, что не ведала, зачем сейчас всё это вывалила. Внезапно возжелала, чтобы муж узнал – у неё на самом деле когда-то был настоящий парень! Показалось это крайне важным. Пусть впредь не унижает её, называя сильной. Вино, будь проклято. Ничего оно не растворяет кручины, только даёт повод для новых. Богат же, напротив, сейчас благословлял благородный напиток – отмычку душевных склепов. Подсыпать порошок в сок возможности не представилось, азартный игрок поставил тогда всё на красное – на спирт в чужой крови.
Взгляды их вошли друг в друга, как детали конструктора. Соединение комфортное, естественное, что связь между протоном и электроном. Время забуксовало. Осталась только комната, а мир за ней никогда и не существовал. Даже треск огня стих, по крайней мере, для одной точно. Богат приблизился, пересекая черту. Мягко коснулся губ Вини своими и так же медленно вернулся в исходное положение. Похожее ощущение испытывал, когда, бывало, целовал спящих бывших. Там – безответный порыв, здесь – продуманный ход.
Супруг тревожился, что та так и останется в ступоре. В музее живых скульптур она, в самом деле, была бы на своём месте. Но наблюдательный мужчина, к своей радости, разглядел олений трепет в серых глазах. И пока Богат просчитывал каждый следующий шаг, как танцор, Вини в следующую секунду после своего первого поцелуя нырнула в какую-то топкую прострацию. Если девочки рассказывали о приятной пульсации в животе, то реальность огорошила. Художники эпохи компьютеризации13 изображали нематериальные аспекты жизни в виде разноцветных геометрических фигур и инсталляций из подручных материалов. Винивиан не разделяла любви к этому направлению искусства, но свои чувства сейчас сравнила бы с лопастью топора. Реальность неприятно расплющилась вместе с ней. Словно чья-то рука надела её, перчаточную куклу, и исполняет свою волю. Запретное, чуждое мимолётное удовольствие. Столь тираническое, что даже неприятное.
Потерявшаяся в новых сложных эмоциях Вини получила в подарок ещё один поцелуй, такой же бережный, но более уверенный. Несколько отстраняясь, Богат без промедления возвращался к её устам, изучая их с рачительностью романтика. Учёный в таких делах, далеко не заходил, прислушивался к каждому вдоху. Она так и сидела, зажатая в мягких объятиях софы. Тёплый манекен, принимающий ласки. И альфонс уже оставил бы это гиблое дело, если бы не одно «но». Раз в семь секунд Вини реагировала. Рот приоткрывался, и уже её губы касались его. Дыхание приглушено. Тело что скрученная в узел проволока. Богат чувствовал это руками, когда взял её за плечи. Казалось, сожми чуть сильнее, и они разломятся, как калёные. Даже та железная культяпка.