Нил берет со спинки стула пиджак и надевает его.
Я встаю и провожаю его до входной двери, как делаю каждое утро. Потому что меня к этому приучили.
«Но не после сегодняшнего.
Больше никогда».
Он останавливается в дверях и поворачивается ко мне.
Я собираюсь с духом.
Его рука поднимается к моему лицу.
Я вздрагиваю.
Удовлетворенный взгляд скользит по мне, и в этот момент я ненавижу его больше, чем когда-либо.
— Я не причиню тебе вреда, Энни. — Он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами.
Я напрягаюсь, наблюдая, как его взгляд переходит к синяку на моей скуле. Разбитой губе.
Когда-то в его глазах было раскаяние.
А теперь — ничего.
— Вчера вечером я увлекся. Оставайся сегодня дома. На обратной дороге домой я захвачу ужин.
— Ладно, — отвечаю я.
— Хорошая девочка.
Он прижимается к моим губам наказывающим поцелуем, рану сильно жжет, но я не реагирую на боль и скрываю отвращение. Тошнотворное чувство, которое испытываю всякий раз, когда он ко мне прикасается.
Просто, как всегда, отвечаю на поцелуй. Сейчас как никогда важно не облажаться. Я не хочу, чтобы он почувствовал, что со мной что-то не так.
Сделав шаг назад, он отпускает мой подбородок.
«Я тебя ненавижу».
— Хорошего дня. — Я улыбаюсь. Вынужденно, но натренировано.
Он открывает дверь, чтобы выйти.
— Я серьезно, Энни. Не выходи сегодня.
— Не выйду. Обещаю.
«Просто уходи».
Он выходит за дверь. От предвкушения мой пульс учащается.
Затем он останавливается и оборачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.
Мой желудок сжимается от страха.
Не за себя.
Я уже давно перестала бояться за свою жизнь.
Когда ты больше не боишься смерти, а жаждешь ее, тебе нечего терять. Но теперь у меня будет ребенок, речь идет уже не только о моей жизни. Я обязана дать своему ребенку лучший шанс.
— Ты ничего не забыла? — говорит он резко, приподняв бровь.
«Блин. Блин. Блин».
— Я люблю тебя, — говорю, нервно сглатывая.
Он смотрит на меня вопросительно, кажется, целую вечность.
Я стараюсь держаться как можно спокойнее, желая, чтобы сердце замедлило бешеные удары.
Затем, наконец, после того, что кажется вечностью, он говорит:
— Я люблю тебя, Энни. Пока смерть не разлучит нас.
— Пока смерть не разлучит нас, — с легкостью повторяю я.
«Никогда и ни за что».
Дверь за ним закрывается.
Тихо выдыхаю. Воздух, что я сдерживала все утро.
Стою и слушаю. Жду.
Двигатель его машины оживает.
Я слышу, как он отъезжает.
Жду еще немного, чтобы убедиться, что он точно уехал.
И тогда начинаю действовать.
Бегу наверх и быстро надеваю джинсы и футболку, а затем просовываю ноги в кроссовки. Достаю из шкафа старую потрепанную коричневую кожаную спортивную сумку. Ту, в которой привезла свою одежду, когда в восемнадцать лет переехала из приемной семьи к Нилу, и коробку с воспоминаниями.