Ничтов, полный азарта, сновал по своим мирам, собирал войска; он объявил, что «в таком исключительном деле власть Пустоты» (т.е. его, Ничтова) должна распространяться на все сферы – «и на подготовку войск, и на их перемещение сквозь космос, и на составление стратегических планов». Таким образом, Ничтов фактически стал руководителем операции, оттеснив Вор-Юн-Гака. Хитрый Змей, конечно, разозлился (не показывая этого), но сразу сообразил: если Ничтов так хочет, то пусть он ломает голову над сложными вопросами организации и уничтожения.
Тем более что Вор-Юн-Гак вовсе не мечтал о славе «истребителя новегов»; он хотя и считал, что «высокие идеалы – это бред кромешный», но все-таки желал избежать личного участия. На это его натолкнули мысли, возникшие после разговоров со Взором.
Взора сковала материя «колпака», внутрь которого не проникало ни единого лучика. Вор-Юн-Гак ждал, когда Взор начнет страдать от отсутствия всего, а потом, не дождавшись, принялся задавать коварные вопросы.
В «колпаке» было «окошечко» – область, где материя могла раздвигаться, делая доступным контакт с тем, что в «колпаке». Сам «колпак» Змей забросил на одну из гор одного мертвого Мира – голую гору, высокую-превысокую и окруженную пропастью. Вор-Юн-Гак почему-то вообразил, что если даже новеги и проникнут в тот мир (из Другой Вселенной!) и отыщут (!) астероид (это был астероид, называемый миром из-за крупных размеров), то их будет легко атаковать. Как это все может произойти, Змей и сам не знал.
Его смущало то, что временами он отчетливо видел Взора – хотя «колпак» непроницаем – безо всякого «окошечка». Это было, мягко говоря, непонятно.
… Взор пропал и появился, опять пропал. Вор-Юн-Гак дергает головой и шепчет ругательства; подлетает к «окошечку», глядит и спрашивает:
– Что – висите?
– Висим. – отвечает Взор.
– Не скучно Вам?
– Нет, пока не скучно. У меня множество идей, думать о которых можно бесконечно долго.
Хитрый Змей помолчал.
– Не боитесь – умереть?
– Очень надо бояться. Бояться бесполезно. Это лишь пустая трата мысленных сил. Бойся, не бойся – конец неизбежен независимо от того, что о нем думаешь.
– Ну так конец – это все-таки конец. Больше ведь не будешь… потому что кончишься.
– Кончается физическая форма. А смысл сохраняется… если он, конечно, настоящий. Просвещение бессмертно. И потом, конец одного – это уже начало другого, и, значит, совершенно огорчаться не стоит…
«Зойтомара!!! – подумал Змей. – Это Зергеровы идеи! Где он успел ими накачаться? Я же исключил любую возможность контакта новегов с фантазером… Или он тоже туда проникал? Или они сами доехали? Зараза!»