«Сколько народу, – думал Гониденек, – не слишком ли много? Никакого добра не хватит.»
Куда ты ведешь их, Спазгон?
Есть ли на лице мира место, где богатство делается бессмертным? Есть ли место, где материальное благо становится невещественным, невидимым, и наполняя тебя, может
храниться вечно? Имеет ли Вселенная такую мудрость, или она – лишь плод дикого, необузданного воображения, простенького ума? Экое дымное наваждение…
Спазгон вдруг велел всем курить – скрученные в трубку фрагменты корешков и листьев. При горении от них исходит сладкий дурман.
Гониденек не очень умел курить; самокрутка проваливалась между пальцами, а держать ее в кулаке было неудобно.
Наконец он исхитрился – изогнул голову как цапля.
– Ну и что тут такого…ой-ей-хр… апчхи… нос режет, смотреть… апчхи, смотреть нельзя.
Над толпой повисло облако. Стояла ночь.
Гониденек видел, как дым от самокруток поднимается выше, выше, к самому небу. Немного погодя, с неба опустилась звезда, потом еще одна, еще и еще; звезды сливалась в блестящее облако. Из него плавно вырастал город. Настоящий город, не придуманный. Его дома смыкались под крышами. Вместо улиц глядели лабиринты, покрытые чем-то искусственным.
– Прекрасные! – закричал Спазгон. – Наконец-то мы достигли желаемого! Наконец-то мы достигли цели! В этом чудном месте каждый отыщет что хочет…
«Превращение добра! – мелькнуло в Гониденеке. – Невещественные вещи! Чтоб золото носить в голове!»
Толпа, визжа от восторга, понеслась на город. Недолго думая, Гониденек тоже побежал.
«А то еще разберут мои… сокровенные идеи!»
Внутри городской лабиринт оказался гораздо сложнее, чем выглядел издали; впрочем, никого это не смущало.
У каждого была цель. Гониденек мчался, сразу потеряв из виду остальных, летел шибче ветра; он попал в какую-то комнату, из нее в зал, а оттуда – опять в комнату. Внезапно он оказался в небольшом помещении, покрытом квадратными бугорками, похожими на клавиши. На каждом бугорке были символы, знакомые и не очень. Стояла полутьма, но дышалось бодро.
Гониденек с разгону чуть не врезался в клавишную стену.
И тут ему кто-то сказал:
– Для исполнения ваших мыслей изобразите фигуру, гармония которой отражена сама в себе, и каждая ее часть видит такую же дважды.
Гониденек насторожился, но голос больше не говорил.
Стало тихо-тихо.
– Что-то я ничего не понял… Это что, загадка, что ли? Надо ее решить? Как мне надоели эти загадки, просто ужас. Здесь загадки, там загадки… Вся жизнь из загадок… А что оно сказало?… фигура, гармония два раза… или три раза?… нет, вроде два… Слушайте, но я ведь не имею соответствующей подготовки!