– Мне бы взглянуть на неё, – сказала бабуля. – Да только кажется, не боль это вовсе, а и правда ребёночек. Радость семье вашей, коли от погибшего она зачала. Душа-то наверняка успела в младенчика пробраться, на папу похож будет.
Горло моё сдавило, и я едва справилась с сердцем. Бабуля же принялась рассказывать, что, когда и как ждать, как справляться, чем поить. Хорошо, я вовремя спохватилась, начала записывать, и вскоре успокоилась. Если и правда жду дитя – справлюсь! Иного-то пути не было.
– Ну, купила, что надо?
– Да. Всё хорошо. Вот ещё картошку принесла, сейчас сделаю.
Обычно мы готовили по очереди, но я почти не притрагивалась к его кушаньям. Не потому, что не доверяла, просто Ракх был не слишком умелым поваром, а у меня на всякий неприятный запах тотчас реагировал живот. Ужин как всегда прошёл в молчании, а перед сном я долго думала о том, что предстоит, и гнала прочь любые тёмные чувства. Раз уж мой выбор оказался таков – придётся справиться даже ценой великих усилий, даже растратив последние запасы души. Что бы ни случилось, я должна была сберечь малыша.
На второй день я снова ходила одна по широкой улице, внимательно следя, чтобы никто не толкнул и не наступил на ногу: было людно. Я слушала разговоры, и, когда остановилась купить яблоко, стала свидетельницей диалога между двумя молодыми вардарками.
– Зальмы, всё ты о зальмах! – воскликнула одна. – Ты только представь, что тебя там у них ждёт, глупая!
– А что плохого-то? Два мужа – это сколько ж ласки! – мечтательно отозвалась вторая.
– Да они знаешь какие? Знаешь, что делать с тобой будут? – подхватилась вторая. – Всю оставшуюся жизнь грехи замаливать придётся! К тому же это злой народ, им бы всё драться да новых рабынь пользовать.
– Дура ты. Жена у них как раз рабыня и есть. К тому же, мне Родди говорил, они живут по уши в грязи, носят шкуры и едят сырое мясо. Он сам был на Зальмите, да. Путешествовал, и через Врата прошёл. А там, там!..
– Что? – вытаращила глаза девушка.
– Сплошь камень, да болота, и ни деревьев высоких, ни небес синих…
Мне хотелось вмешаться, возмутиться глупостям, что они болтали, но это всё равно бы ни к чему хорошему не привело. Что могла сказать и доказать я, бросившая любимого, к тому же лета из проклятого края? Точно так когда-то давно мою родину называли уродливой и грязной, и кто бы за неё не вступился – будущее было предрешенною. Слава богу, Зальмит был под надёжной защитой магии, а мне оставалось сжать зубы и молча уйти, сжимая в руке сочный плод, сладость которого не шла ни в какое сравнение с теми дикими яблоками, что я ела в Лунных лесах…