Всё изменилось мгновенно, неожиданно. Я вскрикнула в голос, а из глаз все-таки брызнули слезы. По сравнению с первой болью эта была настоящей пыткой.
Я жалобно застонала, проклиная свою слабость, и Йан, склонившись, поцеловал меня в губы. Он не прекращал медленно двигаться глубже, но и резких движений не делал.
– Ты сейчас привыкнешь. Не плач, моя хорошая.
Я не находила в происходящем никакого удовольствия, и больше всего мне хотелось вырваться. Куда исчезло волшебство, что он создал минуту назад? От него и следа не осталось!
– Пожалуйста… отпусти, Йан! – взмолилась я.
– Нет.
– Мне страшно!
– Не бойся меня.
Он наклонился и замер, только губы ласкали моё лицо. Потом нашёл мой рот и долго, терпеливо и напористо целовал. А когда я сдалась, принялся ласкать мои губы языком, настаивал, вынуждал открыться полностью. И боль ослабла, хотя и не ушла, и дышать стало легче… Я обхватила его голову, почувствовала толчок, и вскрикнула мужчине в губы. Когда это закончится? Я помнила, что жрецы говорили об удовлетворении, но как я пойму, что Йану достаточно? Мне нравились прикосновения, безумно понравился поцелуй, но вот то главное, самое глубокое слияние, оказалось ужасно. Я успела подумать, что стану одной из несчастных, для которых супружеский долг – пытка, и решила не шевелиться под ним и не издавать никаких звуков, хотя мне хотелось кричать. Не будет же он всю ночь мучить меня этим! Вот бы вцепиться во что-нибудь зубами, перетерпеть, переждать…
– Прости… – Слезы затекали в уши, и я никак не могла остановить тёплый соленый поток. – Я сделаю всё, что нужно… Я просто не знаю, как… не умею…
Йан поднялся, лишая меня боли, тяжести и чувства защищенности, которое оставалось самым значимым, несмотря на вынужденное страдание. Я отчаянно смотрела ему в глаза. Всё пошло наперекосяк! Теперь он вернет меня в город, где я стану одной из отвергнутых невест… Хуже участи не придумаешь!
Мужчина поднялся, и я, несмотря на дрожь в коленях, ринулась за ним. Куда делась моя хвалёная гордость?
– Пожалуйста, Йан, прости!.. Я виновата, что не доставила тебе удовольствия! Давай продолжим, чтобы ты мог… чтобы я могла… Только не уходи!
Я обхватила его ноги и, как ни старалась успокоиться, только горше расплакалась. Я знала, что мужчины терпеть не могут женских слез, тем более воины, которые видели смерть и теряли на войне друзей, но ничего не могла с собой поделать.
– Какая ты всё-таки юная, – сказал Йан, и тяжёлая ладонь опустилась мне на макушку. – И глупая. Думаешь, я тебя теперь брошу? Да бог с тобой, Нуала! Просто ты плачешь, а я не могу заниматься любовью с женщиной, которой это не нравится. Мы сделаем перерыв, ты успокоишься и отдохнешь, а завтра видно будет.