Я задумалась. Даже почти перестала тянуть корзину. Зеркало, казалось, тоже заслушалось и перестало так отчаянно её выталкивать.
Я никогда не была на могиле родителей. И живыми их не помнила. Даже фото не сохранилось. Мы с бабушкой не получили их личных вещей. Мог ли рассказ об их гибели быть выдумкой?
Но если так — получается, меня спрятали в том, обычном мире? Но почему? Если маги спокойно живут, получше простых людей?
— Может, ты тоже Истинный дракон? — задумчиво спросила Марта. — Может, ты вообще воплощение Основательницы Иоланты?
Зеркало возмущённо дёрнулось, как будто подавилось.
— Толкай! — заорала я.
И мы пропихнули корзинку сквозь него! Уфф!
— Ну, по крайней мере, одной проблемой меньше, — выдохнула я. — Спасибо, Марта! Знали бы раньше, что Зеркало можно пронять шуткой, не страдали бы так долго.
— Беспредел! — буркнуло Зеркало.
— Беспредел — морить голодом! — заявила я. — Как благодарить тебя, дорогая? Этой корзинки мне хватит на неделю, если не дольше.
— Лишь бы ничего не протухло, — забеспокоилась Марта.
— Об этом я позабочусь, — заверила её я. — Уж остановить размножение бактерий я смогу.
В глазах Марты мелькнуло уважение, смешанное с лёгким испугом. Вот она, магия умного и непонятного слова!
— Спасибо тебе, — поблагодарила я её в последний раз. — С твоей помощью я обязательно справлюсь.
Глава 3. Нет, всё-таки кормят!
С корзинкой вкусной еды дело пошло веселее. Марта не поскупилась: положила три больших копчёных острохвоста, горшочек с какой-то крупой, похожей на гречку, только более нежной, мешочек сушёных яблок. И два больших кувшина — с водой и
Кроме того, Марта почти каждый день приходила и рассказывала новости. От неё я знала, что Джеймс занят присутствием на испытаниях отбора. Там же была и Кассиопея, которая всё-таки подала свою иссохшую тушку на испытания. Ну и острохвост с ними. Я не позволяла себе тратить силы на переживания. Всё время, которое я не тратила на сон, еду и короткие беседы с Мартой, я читала и отрабатывала заклинания. А, ещё болтала с Зеркалом.
— Говоришь, в Академии процветают разврат и распущенность? — пригласила я зеркало к беседе. И сразу же, пока оно не пустилось вспоминать всех студентов за последний век, воткнула второй вопрос: — Наверняка и в высших кругах тоже?
— Ты знаешь об этом не понаслышке, — мрачно буркнуло зеркало. — Я не вижу, что происходит в Архиве, но вижу, с какими лицами оттуда выходят молодые девушки вроде тебя. Которые недавно пришли и не знаю, что дневник зельевара Фрэнсиса искали все их предшественницы.
Так-так. Права была Марта, что Джеймс нагло использует не только участниц отбора, но и вообще всех девушек Академии.