Дракон взревел и принялся разворачиваться, покачиваясь на узловатых лапах!
В миг, когда пространственная прореха чавкнула, поглощая древнее чудовище вместе с его прямым потомком, мир вдруг сделал кувырок, заваливаясь набок. А потом и вовсе померк.
- Йенни... Йен... - очень знакомые, чуть шершавые пальцы гладили меня по щеке, а в зелёных глазах надо мной стояли слёзы.
- Очнулась, дочка, - протянул дядюшка, прижимая меня к себе и укачивая, как маленькую.
- Я думал, у тебя сердце разорвалось, когда герой этот придурочный в Сумрак сиганул.
- Живым нечего делать в мире мёртвых, - процедил Ланкеш и Эйнар вдруг нахмурился.
- Спасибо, - буркнул он.
- Спасибо, Ланкеш, сын Шукпы, - глухо прошептала я, не отрывая взгляда от зеленоглазого.
- Йеннечка, - Сольвейг, притулившаяся с другого боку, протянула мне цветок с голубыми лепестками со светящейся каймой. Очень знакомый по чародейским фолиантам цветок.
Собственно, только по ним и знакомый.
- Там целый куст вырос, - восторженно прошептал Ивасик. - Прямо на пепелище!
- Поздновато для Русальника, - слабо улыбнулась я.
- Это не Русальник, - покачал головой Ланкеш. - Это Мисури, Королевская Лилия.
Цветок, закрывающий врата.
Я поднесла бутон к лицу, вдохнула нежный, чуть горьковатый, аромат. На миг показалось, что из солнечной серединки на меня смотрят два улыбающихся лица. Но в следующую секунду лица родителей снова исчезли, оставив в сердце лишь тёплую, немного горьковатую нежность.
- А вы заметили, какое синее небо? - раздалось откуда-то хриплое. - И трава... вы когда-нибудь видели такой. зелёный?!
Следом появился знакомый пузатый стражник, выбирающийся из пещеры. Олаф подал руку Марыське, затем помог выбраться другим.
Будто не замечая нас, люди восторженно обсуждали новый мир.
Их послушать, так прежде и рядом не было ни таких красок, ни запахов. Я впервые видела, как в глазах стольких мужчин стоят слёзы, как взрослые, зрелые и даже очень пожилые люди смотрят на мир с давным-давно утраченным восторгом ребёнка.
Прочитав в моих глазах немой вопрос, Ланкеш вдруг улыбнулся.
Правда, когда обернулся к Эйнару, улыбка вновь исчезла с его лица.
- Это самое малое, что может дать мистик, - сказал он серьёзно. - Когда любовь переполняет её, каждый, кто греется в лучах её любви, начинает видеть мир её глазами, чувствовать его таким, каков он есть. Небесные девы, спустившись на землю и приняв чуждую им природу, не утратили своей чистоты. Вот почему они так драгоценны. Вот почему Благословенным Веком звалось время, когда мистик жили среди людей и одним своим присутствием дарили всем волшебство.