– А говорила она что-нибудь об офицере Мангелотти?
– Да, сказала, что он ранен. Женщина эта новенькая, и она совсем забыла о пароле.
– Зачем ты его расспрашиваешь, Тим, – вмешался Джон Рэнсом. – Я не хочу все это знать. Какая теперь разница?
– Возможно, никакой, – согласился я.
– Тут Драгонетт буквально взорвался, – продолжал Сонни. – Он так прямо и заявил Полу: «Если бы вы работали побыстрее, то могли бы спасти ее». А Фонтейн и говорит: «Так ты признаешься в убийстве Эйприл Рэнсом?» А Драгонетт ему: «Конечно, ведь это я убил ее, разве не так?»
Он спустился по лестнице и пошел по коридору, который напомнил мне школу, когда мы шли за ним вслед за Фонтейном. Но теперь все мои впечатления были окрашены только что услышанным наверху. Объявления на доске напоминали жестокие шутки: «Продаю хорошее дешевое оружие», «Нужен развод юристу с двадцатилетним стажем работы в полиции», «Карате для копов». Кто-то уже успел приколоть сюда желтую бумажку с таким текстом: «Список людей, которых Уолтеру Драгонетту стоило бы пригласить к себе домой». На первом месте стояло имя мэра Миллхейвена Мерлина Уотерфорда.
– Вам сюда, – Сонни открыл дверь, ведущую к автостоянке, и отошел, пропуская нас. Джон Рэнсом, поморщившись, протиснулся мимо него. Сонни улыбнулся мне.
– Расслабься, приятель, – и за ним закрылась дверь.
Копы, стоявшие вокруг патрульных машин, смотрели на нас во все глаза. Казалось, что стены окружавших нас зданий из серого камня и красного кирпича чуть наклонены вперед, и копы как бы сидят в клетке, словно дикие животные. Все здесь казалось мрачным от старости и подавленной агрессии.
Рэнсом рухнул на сиденье рядом с водителем. Несколько полицейских с железобетонными лицами направились к нашей машине. Я влез внутрь и включил мотор, но прежде чем успел надавить на газ, один из полицейских наклонился к раскрытому окну. Лицо его было совсем близко. На толстых щеках его проступали вздувшиеся вены любителя виски, а глаза были блеклыми, совсем мертвыми. «Дэмрок», – подумал я. Двое других стояли сзади машины.
– Вы приезжали по делу? – спросил «Дэмрок».
– Мы были с Подом Фонтейном.
– Правда, – это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Это Джон Рэнсом, – сказал я. – Муж Эйприл Рэнсом.
Неприятное лицо словно отскочило от окна машины.
– Проезжайте, проезжайте, – замахал руками полицейский, отступая на шаг от машины. Копы, стоявшие сзади, словно испарились.
Я проехал по узкому коридору между высоких муниципальных зданий и свернул на улицу. Откуда-то доносились звуки пения. Джон Рэнсом вздохнул. Я посмотрел на него, и он протянул руку, чтобы включить радио. Монотонный голос произнес: