— Хорошо… — он поморщился, — допустим, ты права: без эмоций лучше. А в остальном? Ты же потеряла вкус жизни, тебя ничто не интересует. Ты застряла в коконе, ты остановилась, живешь по течению, фактически существуешь. И не впускаешь никого, даже мать, в свой лживый, придуманный тобой мир. Ты притворяешься.
— Я не притворяюсь, Игорь. Ни разу. Я та, кем я стала, и назад пути нет. Прими это наконец и уходи из моей жизни.
— Ты ведь знаешь, что не уйду. Никогда не откажусь от тебя. — Игорь на мгновение отвернулся, вероятно, в попытке обуздать свои эмоции, после чего вновь посмотрел на меня. — Ну объясни ты мне, почему тебе нравится твое нынешнее состояние? Как можно хотеть быть холодной и равнодушной ко всему? Хоть тресни, я не понимаю, — раздосадованно произнес он, стараясь вести себя тише и не переходить на крик: дома все спят.
— Всё просто, есть плюсы. Например, я перестала бояться правды. А еще чужого мнения. Могу сказать любому в лоб, о чем думаю, всю правду о нем. Не нужно притворяться, казаться не той, кто ты есть на самом деле. По большому счету, мне на всё плевать. Я свободна как в своих высказываниях, так и в целом.
— Да что ты… — горькая усмешка. — А, по-моему, ты только и делаешь, что бежишь от правды. Вернее сказать, от себя самой. Ты любящая, милая, добрая, ранимая, забавная, жизнерадостная, ты прекрасная дочь и подруга, — вот та правда, от которой ты бежишь. Именно сейчас ты притворяешься той, кем не являешься, и потому ты отнюдь не свободна. Рано или поздно ты это поймешь. Очень надеюсь, что тогда не будет слишком поздно.
На последних словах Игорь с раздраженным видом опрокинул в себя холодное содержимое стакана, развернулся и покинул кухню, бросив, несмотря ни на что, теплое и нежное "спокойной ночи".
Он всегда на моей стороне, поняла я, даже когда кричит на меня, даже когда не понимает, даже когда зол и печален. Всегда.
— Алекс? — тихо окликнула меня мама, и я сознанием вернулась в столовую, к прозвучавшей некоторое время назад устами матери неожиданной новости. — Ты ведь понимаешь, что я имею право быть счастливой?
— Да, мам, — коротко сказала я и вновь поймала внимательный взгляд бывшего, на сей раз без явной причины рассердившись и на него. — Может, кто-то еще жениться собирается? Вы говорите, не стесняйтесь. Игорь, быть может, ты? Нет? Лена, а ты случаем не выходишь замуж? — Я нахально вскинула брови, внутренне сжавшись от неясной и необъяснимой тревоги, меня будто огромной волной окатило с ног до головы и смыло с безопасной суши в дикий океанский шторм, в темную бездонную глубину, в которой только и остается, что барахтаться и захлебываться от нехватки воздуха. В слепой темноте. Без света. Без надежды.