— Зачем ты выбежала из машины? — с недовольным и укоризненным видом появляется рядом мой спутник и накрывает нас обоих зонтом. — Ты промокла вся, заболеешь же, ну!
— Ну и пусть, — равнодушно роняю я, мысленно сожалея, что на пути ко мне дождь столкнулся с внезапной беспросветной преградой из угольно-черной плащевой ткани. Я не успела насладиться. — Так что ты хотел мне тут показать? Тут кругом ни души, — замечаю я, задумчиво подставляя ладонь водным стрелам.
— Алекс, подойдем ближе к обрыву, и ты сама всё поймешь. — Миша ободряюще подталкивает меня в ту сторону, где земля резко обрывается и срывается строго вертикальным склоном далеко вниз, к шумному ручью, бегущему вдоль прекрасной лавандовой долины.
— Красиво, — вздыхаю я, — очень. Но все-таки зачем? — Обернувшись к нему, вопросительно смотрю в серьезные карие глаза.
— Тебе здесь нравится? — задает он встречный вопрос.
— Да.
— Как считаешь, ты могла бы назвать это место спокойным и относительно безопасным?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Понимаешь, — спокойно поправляет мужчина. — А теперь действуй. Пусть эта тишь вольет в себя твою душу. Кричи, Алекс. Пусть твоя душа освободиться от той ледяной корочки, что ее покрыла. От той вросшей в нее чужеродной частички, что мешает тебе жить и быть собой. Давай, Алекс, крик души избавит тебя от боли. Станет легче, сама это почувствуешь после.
— Миш, мне это не нужно. Я не хочу кричать, — шепотом проговариваю тихо и смотрю вниз, не испытывая никакого страха перед высотой обрыва, на котором мы оба стоим.
— Представь, что ты здесь одна, меня нет, в радиусе десяти километров никаких построек, ни единого человека. Только ты. Неужели ты не воспользовалась бы такой возможностью? Устояла бы перед соблазном прокричать что-то, что тебя когда-либо волновало? Или волнует? Алекс, неужели тебе этого никогда не хотелось? — недоверчиво вопрошает Миша, кривя губы в ухмылке.
— Возможно, но на данный момент определенно точно нет.
Мужчина хитро сощуривается и вдруг выдает:
— Тогда я первый.
И он начинает истошно орать, разрывая глотку безумным криком, разлетающимся по округе. Я поначалу вздрагиваю, потому как совершенно точно не ожидала такого от взрослого крепкого мужчины в черном спортивном костюме. Стальные мышцы и стойкий, спокойный характер не вязались в моей голове со столь детской или сумасшедшей выходкой, которую он в этот самый миг беззастенчиво мне демонстрирует. Он свободен, ударяет простейшее осознание. От всех и от всего. Неужели Игорь был прав? Я столь искусно притворяюсь, что сама давным-давно поверила в созданную мной же… ложь?