В голову как по заказу врываются все ужасы от потери родных, и я, скинув обувь, бросаюсь в воду, в надежде, что это меня просто подначивает пробудившаяся человечность.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь толщу озера, освещают мне путь, словно подсвечивая изнутри огненный ореол волос. Подплываю ближе, и, обхватив девушку за плечи, тяну на поверхность.
— Эй, ты в порядке? — встряхиваю Лину, отчего-то обмякшую в моих руках.
Нет. Нет-нет! Она просто дурит меня, чтобы позлить!
Нельзя. Не сейчас! Она не может так наказать меня!
Прижимаю к себе хрупкое тело, и с силой, которой не способна противиться даже водная гладь, пару раз ударяю девушку по спине, чуть пониже лопаток. Только бы не сломать.
— Ну же! — рявкаю я.
Заходится кашлем, выплевывая воду. И я, облегчённо выдохнув, отстраняю ее от себя, чтобы заглянуть в лицо.
Ее голова безвольно кивает к плечу, и зеленые глаза с трудом приоткрываются:
— Дамир. Не знаю, что это. — слишком слабый голос.
«Как-то мне нехорошо», — и мысли такие же слабые.
Морщусь от неприятного противоестественного чувства бессилия, передающегося мне от Лины, и перехватываю ее в своих руках так, чтобы она могла расслабиться.
Покорно опускает голову мне на грудь, утыкаясь носом в шею:
«Пахнет теплом. Почему когда он рядом мне так спокойно? Черт...» — она отстает на секунду от моей груди, и заглядывает мне в глаза хмурым взглядом и как-то обиженно выдает:
— Не хочу, чтобы вы слушали мои мысли! — голос чуть охрипший.
Удивительная. Сама едва не утонула, но ее заботит только то, что я слышу ее невинное признание?
Спокойно ей. А мне вот совсем неспокойно!
— Я уже почти научился их игнорировать, — отмахиваюсь я, понимая, что сейчас не время для новых препираний. — Ты по лесу шла или по поляне? — требую, пока она не вздумала снова отключиться.
— Разве это сейчас важно? — бормочет.
— Именно это сейчас и важно! Ты, скорее всего солнечный удар схлопотала, бестолковая.
— По поляне, — кивает она.
— Ясно, — выдыхаю я, спеша выбраться из воды, чтобы укрыть свою русалку в тени валуна, за которым оставил снасти.
ДАМИР
— Вы меня все спасаете и спасаете. — лепечет она как-то расстроенно, обессиленно упираясь головой мне в грудь. — А я для вас еще ничегошеньки не сделала. Ну и какая из меня жена? Даже завтраком накормить не могу.
— Прелесть быть женой Архонта в том, что мой завтрак - ты.
Прячет взгляд, и я понимаю, что нужно срочно перевести тему, чтобы не смущать обнаженную девушку еще сильнее:
— Разве ж я мог не спасти тебя. Ведь от тебя теперь и моя жизнь зависит.
— За меркантильный интерес - минус балл, — вяло говорит она, но у меня ощущение будто меня отчитывают. — А вот за честность - плюс два.