– Дайте мне виски, – сказал Конор официантке.
Когда жена диктатора вместе с собакой покинули сцену, на нее взобрались невысокий мускулистый таиландец и девица с волосами по пояс. Скоро они уже демонстрировали половой акт, все время меняя позы и вращаясь, как гимнасты в воздухе. Один из трансвеститов рядом с Конором тяжело вздохнул. Конор заказал еще виски. Призрак Тима Андерхилла сидел где-то в зале и аплодировал.
Конор вдруг понял, что не может с точностью утверждать, кто из людей, выступающих на сцене, на самом деле мужчины, а кто – женщины. Тут были мужчины с женской грудью, женщины с членами.
Сейчас на сцене было четверо, которые сплелись как бы в тугой клубок, из которого Конору удавалось увидеть то женскую улыбку, то пышные бедра, то внушительных размеров зад. Затем все четверо встали и начали кланяться, как артисты. Эти люди показались вдруг Конору хранителями памяти о вечном наслаждении, они отличались от тех, кто сидел в зале, как марсиане, они были нетленны и неприкосновенны, как ангелы.
“Вот это да!” – думал Конор. Ему открылось вдруг, что только что он наблюдал момент полной, абсолютной ясности и правды жизни. Конор увидел самого себя, стоящим перед сверкающей стеной нерушимого и непостижимого мира, где стирались границы между полами а языком служила музыка, и все, что двигалось, было настолько быстрым и ярким, что слепило глаза.
Затем он вновь вернулся в жестокую реальность.
Выступавшие, облачившись в робы, сошли со сцены в полуопустевший зал, где оставались теперь в основном прибалдевшие наркоманы и проститутки, живущие в хибарках вдоль реки. Конор был пьян. Тим Андерхилл был пьяницей-неудачником, таким же, как он. Конор пытался припомнить этот момент познания абсолютной истины, но вспоминались только бары и задние сиденья такси, которые видел он сегодня во время своей бесплодной охоты – настолько бесплодной, будто он искал не человека, а единорога или какое-нибудь другое мифическое существо.
Конор думал о том, что, в сущности, вся его жизнь была историей непонимания, что происходит с ним и с этим миром.
Конор вытер руки о джинсы и устало последовал за остальными засидевшимися посетителями по темному коридору к выходу.
Несколько человек двинулись в сторону стоящего рядом гаража. Все они были одеты в облегающие тайские костюмы и напоминали солдат-наемников в отпуске. На одном из них были темные очки. Конор стоял, покачиваясь, перед дверью клуба, соображая, что эти люди стоят и ждут, когда он уйдет.
Ему стало вдруг ясно, что увиденное сегодня в клубе было лишь прелюдией к главному номеру. Эти люди не довольствовались тем, чего было достаточно для остальных. “И я тоже”, – подумал Конор, вспомнив, что он испытывал, глядя, как кланяются артисты. Должно быть что-то еще – еще более захватывающее. И еще одна вещь заставила Конора подойти к этим людям: Тим Андерхилл должен был бы быть вместе с ними. Ведь именно поэтому Чэм привез его сюда. Чего бы ни ждали эти люди, это должно было стать последним действием представления, так захватившего Конора.