Он как раз ставил на место в кухне швабру и помойное ведро, когда зазвонил телефон. Том кинулся в кабинет и, стараясь двигаться так, чтобы не оказаться напротив окна, подобрался к столу и отодвинул в сторону стул. Затем он взял трубку и сказал.
— Алло, это Том.
— Они еще там, — прорычал в трубку Глен Апшоу.
— Он. Полицейский был один и уже ушел.
— Я же велел тебе позвонить мне, как только полиция уйдет!
— Мне надо было кое-что сделать. Он ушел всего минуту назад. Сказал то же, что и ты. Что это была случайная пуля.
— Ну конечно. Я и не сомневался в этом. И все же, подумав, я решил, что ты правильно сделал, вызвав полицию. Вне всяких сомнений. Ты уже лучше себя чувствуешь?
— Вроде бы.
— Ложись пораньше спать. Отдохни. Утром ты увидишь все это совсем в другом свете. Я не стану рассказывать твоей матери о том, что произошло. И запрещаю тебе писать ей об этом. Не надо ее расстраивать.
— Хорошо, — сказал Том. — Это означает, что ты не хочешь, чтобы я возвращался немедленно домой?
— Возвращался домой? Конечно, тебе не надо возвращаться домой! Тебе придется самому поправить положение. Я хочу, чтобы ты оставался на Игл-лейк, пока я не скажу тебе, что пора обратно. — И Гленденнинг Апшоу произнес длинную речь о чувстве ответственности и уважении к людям.
Когда он закончил, Том решился задать ему один вопрос.
— Дедушка, а кто такой был Антон Гетц? — спросил он. — Я слышал...
— Он был никто. Гетц совершил преступление, его разоблачили, и он покончил с собой. Он совершил убийство, если уж быть точным.
— Когда мы летели сюда в самолете, мистер Спенс рассказал, что ты оказывал ему покровительство... — Глен Апшоу недовольно хмыкнул. — ...и случайно упомянул этого Антона Гетца, который был бухгалтером...
— Ты хочешь знать об этом человеке? Я расскажу тебе о нем, и мы навсегда закроем эту тему. Ты понял меня? — Том молчал. — Антон Гетц был маленьким человечком с больной ногой, который плохо кончил, потому что не умел обуздывать свои фантазии. Он много врал всем подряд, включая меня, потому что хотел добиться успеха в обществе. Я пытался помочь ему, потому что, как и многие мошенники, Антон Гетц был очень обаятельным. Я дал ему работу и даже помогал казаться более важным, чем он был на самом деле. Это было последний раз в моей жизни, когда я совершил подобную ошибку. Он затеял шашни с первой женой Артура Тилмана и придавал этому роману больше значения, чем стоило. А когда миссис Тилман спустила его на землю, Гетц убил ее. Я долго вел дела по его недвижимости — хотел, чтобы все успели забыть прежнего хозяина, а потом продал его дом на Милл Уолк и коттедж на Игл-лейк Биллу Спенсу.