За домами на Калле Бурле проглядывала то здесь, то там запретная улица. Между двумя большими домами из красного кирпича он снова увидел желто-коричневое здание, а рядом — еще одно, поменьше, сложенное из необработанного известняка, между плитами которого виднелись серые полоски раствора. Том обнаружил, что стоит перед деревянным домом, разукрашенным подобно часам с кукушкой. Он пошел дальше, все время глядя в просветы между домами на соседнюю улицу. Теперь он разглядел довольно высокое двухэтажное здание с грязными стенами из бледно-желтого кирпича. Разбитое окно на первом этаже было заменено куском грязного картона. На секунду шум улицы затих за его спиной, и Том сумел расслышать клекот гуляющих во дворе здания кур.
Розовое облако плыло над крышами домов, то собираясь в шар, то вытягиваясь в тонкую линию.
За спиной снова загудели автомобили, зацокали по земле подковы, защелкали кнуты.
Том свернул в сторону, чтобы обойти угрюмое готическое здание с башенкой. Занавеска на одном из окон зашевелилась, и ему показалось, что оттуда выглядывает напоминающее череп лицо, обрамленное седыми волосами. Но человек тут же отошел от окна, превратившись в расплывчатое серое пятно.
Тонкие серые пальцы исчезли, и занавеска упала. Том подумал вдруг, хотя мысли не вполне успели сложиться в слова, что существует сейчас не в реальной жизни, а в каком-то ужасном, похожем на ночной кошмар мире, откуда необходимо выбраться как можно скорее, если он не хочет остаться в нем навсегда.
И тут снова раздался крик, и на этот раз у Тома не осталось никаких сомнений: он доносится с небольшой улочки, видневшейся за домами Калле Бурле.
Дойдя до конца квартала, он понял наконец, что слышит крики раненой собаки. Она выла и скулила одновременно, и над ней поднималось еще одно облако розового пара.
Странно, подумал Том, но крик собаки очень напоминает детский плач.
На углу Том остановился, чтобы взглянуть на название перпендикулярной Калле Бурле улицы. «Таунсенд» — было написано на табличке. Том совсем не знал этого района и даже не подозревал о существовании зеленой поляны с небольшой эстрадой, качелями, каруселями, раскидистыми зелеными деревьями и несколькими клетками с измученными животными, находившейся всего в полумиле от Калле Бурле. Водитель молочного фургона очень удивился бы, узнав, что кто-то из жителей Милл Уолк никогда не слышал о Парке Гете.
Том свернул за угол и увидел на противоположной стороне зеленый металлический треугольник с надписью «Сорок четвертая улица», сделанной ослепительно белой краской. В той части Милл Уолк, которую знал Том, улицы имели красивые, звучные имена, а это название вдруг показалось ему каким-то зловеще безликим.