НЭП за короткое время помогла наладить дела в сельском хозяйстве. В деревне появились лидеры – кулаки. Они имели крепкое хозяйство, давали более бедным крестьянам в долг зерно, скот, технику и деньги. Кулак сочетал в одном лице и труженика, и банкира, и агронома, и начальника складов и мастерских. Именно кулаки давали большую часть сельскохозяйственной продукции.
Остальная часть крестьянства, увы, 85% произведенного везла не в город, а использовала для собственных семей. Это объяснялось постоянной нехваткой орудий производства и недостатком тягловых лошадей. В 1926 – 1927 годах 40% пахотных орудий составляли деревянные сохи; треть крестьян не имели лошади, основного «орудия производства» в крестьянском хозяйстве. Неудивительно, что урожаи были самыми низкими в Европе.
Такая «архаизация» выразилась также в замкнутости крестьянского общества на самом себе, в возврате к натуральному хозяйству и остановке механизма социальной мобильности. 1920-е годы стали периодом расцвета сельской общины – органа действительного крестьянского самоуправления.
Община ведала всеми вопросами коллективной жизни, но уже не осуществляла, как раньше, мелочной административной опеки за каждым крестьянином – членом общины, эта функция перешла к сельсоветам и местным партийным ячейкам.
При общем сокращении производительности труда избыток сельского населения составлял 20 миллионов человек.
По сравнению с дореволюционным периодом крестьяне проиграли в очень важной области – товарообмене. Промышленные товары были дорогими, плохого качества и, главное, труднодоступными. В 1925 – 1926 годах деревня переживала страшный недостаток сельскохозяйственного оборудования.
Государственные же закупочные цены на зерно были очень низкими и часто не покрывали даже себестоимости. Выращивать скот и технические культуры было гораздо выгоднее. Этим и занимались крестьяне, пряча зерно до лучших времен, когда им могла представиться возможность продать его частным лицам по более высокой цене.
Неизбежный в таких условиях рост закупочных цен на свободном рынке не вдохновлял крестьян на продажу продуктов государству. Дефицит товаров и заниженные закупочные цены, делавшие для крестьян невыгодной продажу зерна, заставили их принять единственно логичную экономическую позицию: выращивать зерновые, исходя из собственных нужд и покупательных возможностей.
Эта тактика крестьян объяснялась, помимо всего, воспоминаниями о продразверстке. Крестьянин, таким образом, производил столько зерна, сколько было ему необходимо для пропитания и возможных покупок, при этом отлично понимая, что стоит властям заметить у него малейший достаток, как он сразу будет причислен к «классу эксплуататоров». Пока за это не расстреливали. Но память о Гражданской войне была свежа.