— Малыш, — я присела перед братом и напомнила еще раз. Все же он маленький и может забыть, — мы сейчас пойдем покупать еду. Там могут быть плохие люди, поэтому помни, ты Лушка. — Мальчишка, глядя на меня огромными глазами, в которых плескался страх, кивнул. — Анни твоя сестренка, а я ваша мама. Хорошо?
— Хорошо, мам, — прошептал он тихо.
Я собрала вещи в узел, благоразумно решив, что ничего оставлять здесь не буду. Узел получился довольно объемным.
Мы выползли на четвереньках из подворотни. Я взвалила узел на спину, в одну руке у меня лежала безмолвная Анни, второй я обхватила ладошку Лушки и зашагала в сторону ярмарочной площади Нижнего города.
Город давно проснулся, хозяйки уже спешили с ярмарки с полными корзинками продуктов. Я заторопилась. Как бы не опоздать! Ведь хотела же пойти за едой сразу после рассвета, но заснула. Я грызла себя, понимая, что мы можем остаться голодными… снова…
Голод — самый жуткий кошмар нашей нынешней жизни. Мой первый враг на пути к трону. Мне стало смешно от своих мыслей. Я — нищенка. Даже жители Нижнего города богаче меня. У них хотя бы есть крыша над головой. Пусть это даже какая-нибудь халупа. У них есть еда. Пусть это даже простой хлеб. У них есть способ заработка. Даже если это воровство. Голод способен заставить тебя забыть обо всем.
— Стоять! — резкий окрик знакомой троицы стражников заставил меня подпрыгнуть на месте. Я в ужасе уставилась на солдата в начищенной кольчуге, силясь вспомнить, не он ли был сегодня ночью у колодца. — Кто такая?
— Е-елька, — прохрипела я сдавленным от страха горлом. А вдруг он меня узнал? Я уже слышала, как он громко кричит, обвиняя меня в попытке отравить воду в колодце.
— Куда идешь?
— На ярмарку… еду купить… у меня есть деньги, — добавила на всякий случай. По моему виду не скажешь, что у меня есть деньги.
— Дамар, — со спины к стражнику подошел его товарищ, — отстань от побирушки. Это точно не она. Нам же сказали юная девушка с братцем трех лет… а эта, — он брезгливо взглянул на меня, — ни на юную, ни на девушку не похожа. На ней клейма негде ставить. Вон, — он кивнул на Анни, — только, видать, родила.
Дамар взглянул на меня с подозрением. А я, не знаю, наверное, от страха, вдруг дернула плечиком и расплылась в улыбке, стараясь выглядеть как можно более развратно.
— Да-амар, — с придыханием произнесла я, — а ты красавчик… Для тебя я готова быть юной девушкой…
Второй расхохотался, довольный тем, что оказался прав. А Дамар, облив меня презрением, молча развернулся ко мне спиной. Но даже она выражала его отвращение к таким, как я.