Я сглотнула противную горечь, застывшую в горле. Мне надо привыкнуть, надо научиться не обращать внимания на такие оскорбления. Это не на всегда… на время… А потом, когда я снова вернусь туда, где должна быть, я отомщу. Прикажу найти этого Дрыща, арестовать и казнить. И буду с радостью смотреть, как он хрипит и дергается на виселице.
— Идем, — кивнула я Лушке и, крепко держа маленькую ладошку в руке, влилась в плотную толпу на ярмарочной площади.
Ярмарка почти ничем не отличалась от тех, что я видела в другом мире. Продавцы так же нахваливали свой товар, кричали, зазывая покупателей, которые отчаянно торговались и звенели монетами. Мясо, молоко и молочные продукты, овощи, зелень, речная рыба — все было очень привычно и знакомо.
Только люди были одеты по-другому, вместо машин стояли лошади с телегами, а вместо весов использовали совсем другие меры.
Крынка козьего молока стоила две гринки. Коровье можно было купить всего за одну гринку, но для младенца козье молоко гораздо лучше, чем коровье. А я была так рада, что мне хватает денег, что решила не жалеть. Ночью снова пойду обирать пьяных мужиков.
На ярмарке я потратила все деньги. Две гринки отдала за молоко, по одной одной за каравай серого хлеба, маленький, с ладошку, шмат соленого сала и большой пучок лука. На последнюю гринку я купила рожок для кормления Анни. Мне торговка молоком подсказала, когда узнала, что у меня пропало молоко.
Рожок — очень интересная штука. Это обычный коровий рог, вроде того, что висел на моей шее наполненный хлебным вином. Узкий кончик его был отпилен, чтобы образовалось небольшое отверстие, в которое вставлялась соска из коровьего соска, вымоченного в соленой воде. В рог наливалось молоко, и ребенок сосал коровью титьку, вместо резиновой соски.
После покупок мы почти бегом помчались в знакомый переулок, чтобы забраться в свою подворотню и поесть. Голод при наличии еды стал невыносимым, но я побоялась, что если мы сядем за еду прямо на ярмарочной площади, то у нас ее могут отнять. И я даже ничего не смогу сделать.
Первым делом надо было накормить беспробудно спящую девочку. Мне очень не нравилось ее состояние, и я стала переживать, что этот вовсе не сон, а какая-нибудь кома. Потому, бросив узлы, я первым дело налила трясущимися руками молоко в рожок, стараясь не пролить ни капли.
— Малыш, — улыбнулась мальчишке завороженно смотрящего на котелок с молоком, — давай накормим твою сестренку, а потом поедим сами. Хорошо?
Он кивнул, сглотнул голодную слюну и с трудом перевел взгляд на маленькую Анни. А я снова ощутила слезы на глазах, оценив его силу воли.