— Некроманту нельзя иметь доброе сердце, — озвучила я очевидную истину.
— Наоборот, — поспешно оспорили мои слова. — Как только ты очерствеешь и перестанешь жалеть каждого принесенного в жертву гада, ты превратишься в чудовище. Запомни это, Медея, будь сильной, стойкой, но никогда не становись жестокой, иначе… мне останется только помолиться за твоих врагов.
Иногда меня явно переоценивают, потому я решила внести ясность:
— Вы зря волнуетесь. Мне нет дела до злых языков: они так часто жалили меня, и моя кожа стала настолько толстой, что её теперь не прокусить. Да и что я могу против толпы?
— Тогда зачем ты напугала мальчишек и напустила на их матерей мрачных духов? — прямо сказала наставница осуждающе глядя на меня снизу вверх.
Каяться я не любила. Тем более когда не чувствовала вины за собой. Потому довольно запальчиво выдала:
— Они сами напросились! Представляете, в этот раз принесли тухлые яйца, чтобы меня забросать! Потому пришлось принимать контрмеры.
— Тридцать годиков, а мозгов никак не прибавится, — вздыхает наставница, качая головой.
— Ну, извините, что я как маг взрослею медленнее.
Задумчиво на меня посмотрев, моя названная мать твёрдо сказала:
— Завтра пойдём в деревню. Извинишься и сделаешь всем пострадавшим семьям укрепляющие отвары.
— Но наставница! — искренне возмутилась я, распугав несколько сов с ближайших веток.
— Цыц! Расшумелась! — неожиданно громко для дряхлой старушки гаркнула наставница, заставляя меня прикусить язык. — Пусть деревенские не правы, но ты не должна уподобляться им. Думаешь, это к хорошему приведёт? Пожалуются королю и вздёрнут нас с тобой за превышение магических полномочий! Мне с таким трудом удалось выбить для нас лицензию, а ты своими чарами нас в петлю гонишь! Бертрану только дай повод, и он мигом от нас избавится.
— Извините, я не подумала, — тихо бормочу, пряча голову в плечи. Наверное, наставница единственная, кто действительно мог меня напугать.
— Ладно, что уж там. Идём скорее, попаришь ноги, напоим тебя травяным чаем и накормим свежими лепёшками.
— С мёдом? — сглатывая слюну, уточнила я.
— С ним самым. Сегодня ты хорошо поработала, так что можно тебя побаловать, хоть в деревне ты и повела себя глупо.
Видение начало отдаляться, а я, наконец, смогла вернуть себе контроль над мыслями.
Изо рта вырывались облачка пара, я стояла всё под той же прохудившейся крышей внешней галерее и смотрела на старое кладбище.
Что за? Как это возможно? Получается я — Медея, тёмный маг? Но почему тогда я в теле “светлой” Этерии? Как вообще такое возможно?