– А как мы к сестрице твоей попадём? – спросила Лада. – Мы не знаем, куда идти.
– В этом вам куколка моя поможет, – Барсучиха вышла из мрака избушки, держа в руках маленькую куколку, сделанную из тряпок. – Ты, Ладушка, засунь её за пазуху, поближе к сердцу, да слушай: куда она торкнется, в ту сторону и идти следует. Только вот что, – совсем тихо сказала бабка, – как сама есть будешь, так и её покорми, иначе она вас заблудит, в топь заведёт и погубит! Поняла ли, девонька?
– Поняла, – прошептала Лада. – Пошли, братец! – даже её, неустрашимую, бабкины слова напугали.
– Отправляйтесь в путь побыстрее, пока тьма не сгустилась, да помните: не ссорьтесь!– крикнула вслед Барсучиха.
Стояла она на пороге избушки и становилась всё меньше да меньше, как будто таяла. Через сотню шагов оглянулись отроки – а её и нет вовсе, словно растаяла.
– Чур меня! – боязливо сказал Любим. – Не бабка, а ведьма какая-то! Не верю я ей!
– А я верю! – твёрдо сказала Лада. – Больше верить некому!
Собрались брат с сестрой в путь дальний, неизведанный, поели перед дорогой – девица куколку не забыла покормить, спрятала её поглубже за пазуху – и пошли по тропинке в лес, что синей грядой недалече возвышался. Лада внимательно к куколке прислушивалась: в какую сторону она толкнётся, туда близняши и ступали.
Долго ли коротко шли, да Любим устал, заскучал, сорвал прут и давай с размаху сшибать листочки с деревьев да головки цветов.
– Силушку молодецкую некуда девать? – рассердилась Лада. – Нельзя природу-матушку зазря губить!
– Ты что за защитница такая взялась?! – не замедлил с ответом Любим. – Ладно бы зверь какой или птица, а то трава никому не нужная!
– Ничего бесполезного в природе нет! Каждая травинка для чего-нибудь да нужна! Прекрати!
– Ну, ладно, не ругайся, – примирительно сказал Любим, парень-то он был нравом незлобивый. – Давай, что ли, привал сделаем, отдохнём да поедим!
Сестра не возражала, ножки её резвые тоже подустали. Остановились ребята под большим дубом, Лада стала припасы из котомки доставать да куколку кормить, а Любим по нужде отошёл. Только пристроился – глядь: заячьи уши. Метнулся за луком:
– Там зайцы! – бросил сестре. – Сейчас я серого подстрелю, хоть мясца поедим!
– Нельзя стрелять! У них детки малые сейчас! – крикнула вслед Лада, но куда там! Умчался парень, как заяц. Стрелу пристроил, тетиву натянул, ещё миг – и полетит оперённая в существо безвинное… Не дрогнула бы у охотника рука, да нечто невиданное произошло: вышел из травы заяц, лапки сложил, голову повесил и молвил человечьим языком: