Пётр не соврал Лизе, что ещё раз был на каторге, но не сказал, за что его туда отправили, как утаил и тот факт, что его присудили к пожизненному поселению в Сибири по совокупности всех преступлений, побегов и… политической деятельности.
Так получилось, что Корявый свёл его с очень интересными людьми, которые открыли Петьке глаза на несправедливое устройство мира и возможность устранения этой несправедливости. Эти люди оказались будущими социал-демократами, которые всячески способствовали политическому и экономическому образованию Петра и в то же время не погнушались воспользоваться его воровскими способностями и фартом для добывания необходимых средств ведения политической борьбы. Иными словами, Петька продолжал заниматься тем, чем занимался прежде, но теперь с идейных позиций.
– Воры мы с тобой, Санька, но воры идейные! – говорил он своему напарнику.
Парочка орудовала по всей стране, подобно доморощенным робин гудам, грабя награбленное и нажитое нечестным путём. Несколько раз они отваживались взять банк, а последним их подвигом был налёт на поезд, перевозящий изрядное количество финансовых средств для вложения в отечественную экономику. Инвестиции, одним словом.
Личности Пётра и Сани были хорошо известны полиции, их ориентировки висели чуть не в каждом отделении полиции, поэтому, появившись в Москве, Пётр страшно рисковал. Но не появиться не мог! Последнее время его заела тоска и ощущение неправедности жизни, которую он вёл, хотя жертвы при ограблениях были сведены к минимуму, они всё-таки были, и Петра это мучило не менее, чем ощущение бессмысленности его существования. Отсюда и складка меж бровей и погрубевшие черты лица – те изменения, что заметила Лиза.
Свидание с Лизой нынешней, а особенно новость, которую она поведала ему, вдохнули свежую жизнь в Петра.
«Сын! – думал он. – Я умру, а он останется. Моя кровь, моё продолжение! И жить он должен в новой, свободной стране!»
***
– Николаша, ты готов, наконец? – воскликнула Лиза, добавляя последние штрихи к своему внешнему виду.
– Да, мама, не кричи, я иду! – послышался молодой басок, и к её отражению в зеркале приблизился высокий юноша в гимназической форме, с лёгким пушком на щеках и подбородке, светловолосый и синеглазый.
Сердце матери размякло.
– Какой ты у меня красавец! – она хотела пригладить его шевелюру, но подросток отстранился.
– Мама, оставь, сейчас так модно!
– Хорошо, хорошо, только не ворчи! – сдаваясь, Лиза подняла руки. – Мы идём?
Вместо ответа сын галантно распахнул перед матерью дверь.
– Да, – спохватилась она. – Ты простился с отцом?